Пакстон покачал головой.

– К чему ты это рассказываешь?

– Эта история всегда меня злила. Я думала: не могут люди так жить. Почему этому ребенку никто не поможет? Я представляла себе, что перепишу ее с другим окончанием. Найдется смелый человек, заберет этого ребенка и даст ему любовь, в которой ему отказывали. – Последние несколько слов Цинния произнесла с трудом, как будто земля у них под ногами разверзалась, обнажая скрытое в ней. – В этой истории люди, узнавшие о ребенке и не сумевшие жить с этим знанием, просто уходили. Они не пытались его спасти. Просто уходили. – Цинния засмеялась. – Вот почему история называется «Те, кто уходит из Омеласа». Написала ее Урсула К. Ле Гуин. Ты ее найдешь.

– Мне нет дела до этой истории, – сказал Пакстон. – Ты мне лгала.

– В том-то и дело. Неужели не понимаешь? Всем все равно.

– Хватит.

– А ты никогда не лгал?

– Лгал, но не так.

– Никогда не лажал?

– Но не так, – сказал он, отчетливо произнося каждое слово.

Цинния вздохнула. Кивнула:

– Надеюсь, у тебя все будет в порядке.

– Будет, – сказал он. – У меня будет хорошая жизнь. Прямо здесь.

У Циннии пересохло во рту.

– Так ты, значит, на их стороне.

– Они не идеальны, но, по крайней мере, у меня здесь есть работа и место для жизни. Может быть, так и надо. Может быть, так продиктовал рынок.

Цинния улыбнулась:

– А не то ты бы отсюда просто ушел.

– Куда?