Беззвучно двигая губами, она произнесла:

– Разве не видишь? Разве не понимаешь? – Она хотела рассказать ему обо всем, что увидела, что обнаружила, что почувствовала, что Облако сделало ему, ей и всем. Всему Богом проклятому миру.

Но она хотела, чтобы он остался в живых, и потому сказала:

– Помни, свобода остается твоей, пока ты не откажешься от нее. – Она надеялась, что этого будет достаточно.

Пакстон поднялся, оттолкнув стул, и пошел к двери.

– Сделай мне одолжение, – сказала Цинния.

– Ты шутишь?

– Даже два, – сказала она. – Есть такая Хэдли, она носит коричневую рубашку. Живет на моем этаже. Комната Q. Зайди к ней. И береги себя. – Цинния пожала плечами и улыбнулась. – Это все. Больше ничего.

Пакстон

Пакстон, спотыкаясь, вышел из комнаты. Легкие, сердце и кожа готовы были разорваться от давления прямо здесь, среди людей, приникших к окну. Он пробрался через толпу в помещение, находившееся рядом с комнатой для допросов. Здесь никого не было. Пакстон сел на стул и обхватил голову руками.

Дверь приоткрылась. Пакстон слышал шарканье шагов, но не реагировал. Хотелось наорать на любого, кто не мог оставить его сейчас в покое. Он думал, это Добс или Дакота.

Скрипнул другой стул, стоявший в комнате.

Пакстон поднял взгляд от стола и увидел Гибсона Уэллса.

Улыбка, которую, как маску, тот носил на людях и которая казалась постоянной принадлежностью его лица, теперь исчезла. Плечи ссутулились, придавая ему вид хищной птицы. Он сел и глубоко вдохнул, потом выдохнул. Все-таки, несмотря ни на что – несмотря на болезнь и усталость, – в нем чувствовалась сила. Рак должен был быть очень силен, чтобы одолеть такого человека.

Гибсон сложил руки на коленях и смерил Пакстона взглядом.

– По словам Добса, ты хороший человек. На тебя можно положиться.

Пакстон смотрел на Гибсона и понятия не имел, что на это сказать. Он забыл слова. Он боялся того, что скажет, если посмеет раскрыть рот. Говорить с Гибсоном Уэллсом было все равно что получить аудиенцию у Господа Бога. Что скажешь Богу? «Привет, как поживаете?»

– Я немного знаю Добса, – сказал Гибсон. – Каждый год я привожу шерифов Материнских Облаков к себе на ранчо. Надо знать людей, на которых тут все держится. Мне Добс нравится. Очень. Человек старой школы, как и я сам. Серьезно относится к службе. Не болтается без дела. Количество преступлений в Материнском Облаке сильно снизилось, это благодаря ему. По-моему, ваше Материнское Облако самое безопасное. И вот он говорит мне, что на тебя можно положиться. Для меня этого достаточно. Но я захотел посидеть с тобой сам. Почувствовать, что ты за человек. Итак, сынок, скажи мне. На тебя можно положиться?