Он повернулся к Ане и подтащил ее инвалидное кресло к себе, пока его лицо не оказалось в паре сантиметров от ее. Она увидела его безумие, всепоглощающее и вселяющее страх, выливающееся из красных трещин в глазных яблоках.

– Мы убили тех, кто создал нас рабами и назвал это жизнью! – заорал репликант.

Габриэль повернулся, показывая на кровавые каракули на сфере Мириад.

ТВОЕ ТЕЛО НЕ ПРИНАДЛЕЖИТ ТЕБЕ.

ТВОЙ РАЗУМ НЕ ПРИНАДЛЕЖИТ ТЕБЕ.

ТВОЯ ЖИЗНЬ НЕ ПРИНАДЛЕЖИТ ТЕБЕ.

– Ты видишь? – продолжал кричать он. – Вот что значит с рождения быть вещью. Твоя плоть. Твоя воля. Само твое существование. Все это принадлежит другим. Знаешь, каково это?

– Я знаю, что мой отец любил вас, Габриэль, – ответила Ана. – Я знаю, что для него вы были его детьми.

– Мы были для него ничем! «Репликанты», вот как он нас назвал. Всего лишь жалкие копии. Николас Монрова стоял на моих плечах и требовал, чтобы я опустился перед ним на колени. Он называл меня своим сыном, а потом сделал своим палачом. Но просил ли он того же от тебя? Кого ты убила, чтобы твой папочка мог подольше посидеть на своем троне?

Габриэль схватил кулак Аны и насильно разжал ей пальцы.

– Я не вижу на них крови. Чистые, без единого пятнышка, как у всех настоящих его детей. Твой отец ясно и четко дал мне понять, кто я для него, когда приказал убить. Нет, я не был его сыном. Я был оружием. Его гневом и его возмездием. И ты винишь меня за то, что он сделал меня убийцей?

Глаза Аны наполнились слезами. Слезами ненависти и слабости. Они покатились по ее разгоревшимся щекам, оставляя на губах привкус горечи.

– Мы не заслужили того, что вы с нами сделали, – сказала девушка.

– А я, значит, заслужил все то, что сделал со мной твой отец?

– Ты убил десятилетнего мальчика, Габриэль.