Президента не было долго — минут пятнадцать. Все замерзли, кроме Лидочки, у которой была замечательная лисья шубка. Алмазов не спеша осматривал местность, порой нагибался, искал в мокрых листьях…

— Дурак, — сказал он вдруг. — Дурак, если решил ее убить. Мы бы ему все простили… за бомбу. Любую биографию бы ему сделали. Вы мне верите, профессор?

— Верю, — сказал Александрийский. — Но и для вас есть пределы, за которые вы не станете заходить. Зачем вам рисковать ради абстрактной бомбы собственной жизнью?

— Что меня могло остановить? Поезд Троцкого? Он бы еще глубже сидел на крючке.

— До поры до времени, — туманно ответил профессор. Издали Лидочка увидела женскую фигурку, что приближалась от купальни. По беличьей шубке и шляпке с узкими полями Лидочка узнала Альбину. Альбина вроде бы гуляла, никуда не спешила. Лидочка несколько раз поглядывала в ее направлении, прежде чем Альбина вышла на плотину.

— А что вы делаете? — спросила она растерянно. Будто бы они собирали землянику и она знала, что они собирали землянику, но из вежливости спросила, не малину ли они собирают.

— Сейчас труп будем вытаскивать, — сказал Алмазов. — А ты зачем выбралась из дома?

— Погулять, — сказала она. — Мне надо гулять, я совсем скисла без свежего воздуха.

Лидочка не сердилась на Альбину — она чувствовала вину перед ней.

— А вот Лидия отрицает похищение моего личного оружия, — сказал Алмазов.

— Отрицает? — удивилась Альбина. — Значит, она права.

— Ты мне ваньку не валяй, — рассердился Алмазов, — а то сейчас в пруду искупаешься.

— Смешно, — сказала Альбина, но не засмеялась. Алмазов хотел еще что-то сказать, но тут увидел бегущего с горы президента, а с ним двоих мужчин — шофера и директора санатория — с крюком и с веревками. И об Альбине забыли.

Когда для совершения действия, требующего участия двух-трех человек, собирается полдюжины, они неизбежно начинают мешать друг другу, возникает лишняя суматоха, поднимается крик, и работа исполняется куда медленнее, чем хотелось бы ее руководителю.

Пока стоял крик, все махали руками и поочередно проваливались в тину. Александрийский отошел в сторону и поманил Лидочку.

— Вы плохо себя чувствуете? — спросила Лида, увидев, насколько бледен профессор. Видно, ее возглас долетел до докторши — та мгновенно оказалась рядом.

— Я вам помогу дойти до санатория, — сказала Лариса Михайловна. — Это безумие — с вашей болезнью здесь находиться.

— Не беспокойтесь, я себя отлично чувствую, — ответил профессор сварливым голосом. И отвернулся от доброй Ларисы Михайловны.

Подчиняясь мановению руки, Лидочка приблизилась к Александрийскому.