— Что ж, я тоже хочу немного добавить огоньку, ты не против? — Лич как-то хитро улыбнулся, хлопнув в ладоши. В тот же миг из тумана, покорно склонив голову, вышла Сонька, сопровождаемая упырями. Подойдя, она встала подле Лича.

— Что, что такое? — она, словно бы очнувшись, покрутила головой. — Что… — она замолчала, уставившись, не мигая на своего пленителя.

— Ну, и что теперь делать будешь, мальчишка? — Лич преспокойно схватил девчушку за плечи, заградив ее телом свою грудь. — Попробуй, достань меня, не задев при этом ее! Помни, лишь только пронзив мое сердце ты сможешь убить меня.

Сонька же, мгновенно уловившая суть разговора в ужасе уставилась на Юрия, не в силах и двинуться. Дрожа всем телом и глотая слезы, она, не мигая, прожигала его своим полным отчаяния и страха взглядом.

— П-прошу… спасите. Вы же обещали, что Ирриил защитит нас, — одними губами шептала она.

А Юрия остановился нерешительно. Свет в его руках дрогнул, начав гаснуть. Где-то сзади застонал Женс, все таки упавший навзничь. Уцелевшие упыри, почувствовав слабину, вышли вперед, принявшись щелкать костьми, словно бы смеясь над дерзким юнцом, дерзнувшим бросить вызов темному повелителю.

Пастух опустил меч, его колени подогнулись, и парнишка еле устоял, чтобы не свалиться на землю, на радость нечистой толпе.

— Что, кишка тонка, да? — насмешливо произнес Лич, поглаживая одной рукой девушку по щеке. — И кого же ты собирался защищать, а? Где же твоя хваленая человеческая решимость? Боишься, да? Боишься, потому что слаб!

Лич самодовольно ухмыльнулся, оцарапав когтем щеку Соньке. Девушка запищала загнанной в угол мышью. Меч в руке Юрия окончательно погас, остывая в руке бесполезной сломанной рукоятью. Толпа упырей, окончательно утратив всякий страх, пошла на пастуха.

— Жалкие они, эти людишки, — хохотнул Лич тем временем, спустившись когтями к шее Соньки. С видом истинного победителя он смотрел за неспешным наступлением его воинства, наслаждаясь и торжествуя. — Все время дерут глотку за какую-то там решимость, силу духа. Пустое бахвальство! Чуть надавишь посильнее — и человек сломается, не поможет никакая сила духа! Хоть ты надели человека всеми силами самого Белобога, он не станет сильнее… Подножный корм для упырей и только!

— Так значит, по-твоему, это слабость, не желание убивать человека? — Юрий выпрямился, закусив губу. Он уже понял, что мешает ему, что не дает ему раскрыться. — Однако ты абсолютно прав: ириилов меч не имеет права колебаться!

Лич недоуменно приподнял брови. Человеческая шавка еще трепыхается? Сотрясает воздух своим жалким пафосом?