Апогеем невоспитанности стал смачный чих, который у девахи получился на диво звонким и прочувственным.

После этого мадам Бонт только укрепилась во мнении, что имеет дело с дикой селючкой. Искреннюю неприязнь не смог перекрыть даже мешочек золота, выставленный бдительным слугой. К слову, слуга в этой компании был единственным, кто хотя бы старался вести себя должным образом. И если бы не его варварское происхождение, мадам Бонт бы даже признала в нем человека.

Отдельного упоминания стоил и брат поступающей. Таких кадров пансион благородных девиц не видел с самого дня основания — уж в этом мадам Бонт была уверенна. Невысокий, сутулый он напомнил впечатлительной мадам бешеного пса. Он постоянно к чему-то принюхивался, присматривался как-то подозрительно воровато, хмуря густые, соболиные брови. Одним словом — неприятный тип!

Единственным, кто действительно понравился мадам стал громадный кот поступающей. Громадный красавец манул сидел спокойно, кое-когда приоткрывая блестящие, янтарные глаза. Вот его-то мадам Бонт бы точно взяла на учебу.

— К сожалению, вы нам не подходите, — тоном, не терпящим возражений, отчеканила директриса, поднимаясь из-за стола.

Сидящая напротив нее деваха тоже поднялась, но уходить не спешила. Ее щеки залились румянцем, а руки уперлись в стол. Мадам Бонт даже не стала зацикливать на этом жесте свое внимание.

— Это еще почему? — спросила девушка.

— Ну, как же, милочка, — Бонт подошла к девушке, положив свою руку ей на плечо. — К нам поступают девушки с семи лет и ведут обучение до семнадцати. Вам уже семнадцать. Боюсь, вам уже поздно учиться.

— Учиться никогда не поздно!

Да, без боя эта базарная девка сдаваться не желала. А в плане словесных баталий мадам Бонт ей явно проигрывала.

— Не поздно, — охотно согласилась директриса, внутренне закипая от гнева. — Однако же, думаю, вы и сами понимаете, что в выпускном классе вам делать нечего…

— Да не волнуйтесь вы так! — селючка широко улыбнулась. — Меня учили! Я вот и читать, и писать умею! Нагоню быстро!

— Это совершенно недопустимо! — более метать бисер перед свиньями мадам Бонт не стала. — Вы совершенно не готовы к учебе в пансионе! Вы не знаете элементарных правил приличия и ведете себя… как крестьянская девка!

Такое заявление оказалось неожиданным не только для селючки. Даже ее дорогой манул дернулся, открыв на этот раз оба глаза.

Мадам Бонт даже почудилось, что тот негодует. Впрочем, это свое наблюдение она списала на чрезмерно разыгравшееся воображение.

— Это единственная причина? — упавшим голосом переспросила деваха.