– Я оставляю это на твое усмотрение, – сказал он. – Не стесняйся экспериментировать.

Комфорт, безопасность и скука; свобода, риск и страдания. Оранна не доверяла никому, кто предлагал ей выбор. Выбор был просто еще одной тюрьмой. И она никогда не доверяла Белтандросу.

Она вылезла из ванны, окутанная облаком розового пара, и подняла камень. От него веяло холодом, как будто его только что достали из глубокого подземелья. Когда Белтандроса не было рядом, Оранна засыпала, прижав камень к груди, как будто ледяная сила могла просочиться в грудную клетку. Это служило хорошим напоминанием.

Она знала, что должна сделать. Чем дольше она тянет, тем больше вероятность, что она просто сдастся перед всей этой роскошью. Белтандрос умел вызывать глупую, слепую преданность, что Оранна считала особенно неприятным.

Она опустилась на колени рядом с ванной. Белтандрос не оставил ничего похожего на оружие. Он сам подрезал ей ногти, аккуратно и почти нежно обрабатывал ее раны, и Оранне не хотелось уродовать себя клыками и зубами.

Положив левую руку на бортик ванны, другой рукой, крепко державшей камень, она описала дугу от плеча до костяшки мизинца и ударила по суставу острым краем.

Белтандрос ошибался, считая, что все думают, как он. Он был слишком тщеславен, чтобы постоянно причинять себе боль. В подобной ситуации он бы просто лежал и жалел себя. Он никогда не встречал никого, кого нельзя было бы купить.

Оранна подняла камень над головой.

Я делаю это во славу твоего Неназываемого имени. Дай же мне силы.

Она опустила камень.

Палец выдержал. Еще три удара – и она отсекла его, плоть смешалась с камнем. Ее стошнило.

Она проваливалась сквозь пелену боли в забытье, и ее первым инстинктом было остановить боль. Это не отняло бы много сил, но ей нужна была вся энергия. Боль и тошнота точно так же годились для таинства, как и кровь, плоть, кость.

Оранна выпрямилась, но оставаться в вертикальном положении было непросто. Она склонилась над бортиком, согнувшись почти вдвое, и уронила размозженный палец в воду.

Розовые лепестки роз тут же съежились, будто горящая бумага. По поверхности пробежала рябь и утихла. Оранна увидела собственное лицо, гротескно искаженное болью, в обрамлении мокрых волос.

Трещины в камне пропитались кровью. Он холодно пульсировал, искалеченная рука онемела. Внутри ее забурлили силы, темная энергия, предвестница серьезных деяний – силы изменять, наблюдать, открывать ранее закрытые пути…

Но она тут же поняла, что этого недостаточно, чтобы вырваться из тюрьмы. Белтандрос был кем угодно, но не идиотом. И некому было ей помочь. Вот что случается, когда приносишь в жертву всех своих сторонников. Она не могла выбраться отсюда собственными силами. Ей нужен был сообщник.