– Ладно, хватит, – сказала Ксорве. В ангаре больше никого не было. Она забросила последнюю сумку в катер, та ударилась о другую с глухим звуком. Ксорве поморщилась, но никто не услышал.

Это было слишком просто. Неужели она давно могла уйти? Наверное, она чего-то не учла, и перед ними вырастет какая-нибудь неведомая невидимая стена. Неужели весь мир позволит этому случиться?

И тут послышались шаги. Дверь в ангар распахнулась, на пороге стояли молодой гвардеец – и Белтандрос Сетенай.

Рубашка Сетеная была наполовину расстегнута, волосы растрепаны, и Ксорве поняла, что впервые застала его врасплох. Но неряшливый вид нисколько не смягчал его черты. Казалось, его вырезали из базальта: жесткий, строгий, непрощающий.

– Какого черта здесь творится? – спросил он, шагая им навстречу. Его руки и ноги были голыми.

Ксорве не знала, что сказать. К ее облегчению, Оранна поднялась со своего места и засмеялась.

– А на что это похоже, Белтандрос? – сказала она. – Научись проигрывать достойно. – Она все еще сжимала в одной руке осколок кристалла, и теперь вокруг нее, будто шерсть вокруг веретена, начали собираться тени. Она потянулась к панели управления, но маленький корабль все еще был прикован к причалу прочной цепью. Рычаг, поднимающий ее, располагался на стене позади Сетеная. Оранна посмотрела на Ксорве, и только тогда Сетенай заметил ее.

– Ксорве, – позвал он. – Как всегда, не вовремя. Я разберусь. Сбегай в мой кабинет и принеси перчатки.

Она оцепенела на несколько секунд, прежде чем до нее дошло: он ничего не понял. Он застал ее на месте преступления, но ему даже в голову не пришло, что она способна восстать против него. На нее накатила волна облегчения – это еще не конец, он все еще доверяет мне, это не может так кончиться – и, может, так оно и было. Может быть, ее бунт достиг предела. Она выполнит его приказ. Принесет перчатки. А потом вернется вслед за ним к прежней жизни – к одиночным вылазкам, сухому пайку и ссорам с Талом Чароссой за крупицу его внимания. Она не будет спорить. Просто поступит так, как он хочет.

– Нет, – сказала она.

Сетенай уже направлялся к Оранне и не сразу понял, что она сказала.

– Что? – переспросил он, оглянувшись. Глаза его будто спрятались в тени нахмуренных бровей.

– Я ухожу, – сказала она.

Сетенай непонимающе улыбнулся. Молодой гвардеец отдал честь и удалился, видимо, пошел за перчатками.

– Что за чушь. Ты нужна мне в Тлаантоте.

– Ну… Я вернусь, – сказала она неуверенно, как будто кто-то примет ее обратно после того, как она освободила пленницу из подземелья. – Мне нужно идти. – Она не могла заставить себя произнести имя Шутмили.