Их было бесчисленное множество. Там, куда не падал свет, тоже стояли мертвые. Ростом все они были ниже Ксорве. Их белые платья были почти целыми, лишь подол слегка износился, но лица Избранных невест прошлого высохли, и кожа обтягивала черепа. Вместо глаз зияли глубокие провалы. Волосы безжизненно повисли, как сухая солома. Только их клыки – у кого-то обычные, у кого-то покрытые золотом – были такими же, как при жизни.

Ксорве замерла, утратив дар речи. Их было так много – все в церемониальных платьях, – такие юные, такие маленькие, – и все они умерли здесь, в отличие от Ксорве.

Остановилась даже Оранна – и тут воскрешенные пришли в движение. Рука Ксорве машинально потянулась за отсутствующим мечом, и она тут же устыдилась.

На них не нападали. Их приветствовали.

Двигаясь в мерном, торжественном ритме, мертвые выстроились в центре зала в две колонны, которые тянулись далеко во тьму.

– Почетный караул, – пробормотала Оранна. – Провалившиеся попытки воплощения. Их так много…

Мертвые стояли прямо и неподвижно и лишь слегка развернулись, чтобы сопровождать Ксорве и Оранну, когда те подошли ближе.

Присутствие Неназываемого ощущалось повсюду: во тьме, в холоде, в пустых глазницах иссохших невест. Казалось, у него нет единого источника, и он покачивается вокруг них, будто легкая морская рябь.

«Нет, – поняла Ксорве, – это они». Все невесты стали частью Неназываемого. Как-то раз Сетенай отправил Ксорве на мелководные озера Салкании, чтобы та собрала актинии – чувствительные существа, нечто среднее между цветком и моллюском, с множеством щупалец, которые двигались в унисон, исследуя воду. Мертвые девушки были чем-то на них похожи. Придатки к какому-то неизвестному и непостижимому сознанию – вот что они такое.

Назад пути больше не было. Держась ближе друг к другу при скудном свете алхимического фонаря, Оранна и Ксорве зашагали дальше между колоннами. Вход позади исчез, и свет словно сжался. Ксорве видела перед собой лишь пол, обрамленный бледными юбками и костлявыми лодыжками невест.

А потом они очутились в конце зала. Перед ними находился трон.

Он был вытесан прямо в стене пещеры – огромная прямоугольная ниша высотой не менее тридцати футов. Там, будто белая птица на карнизе, сидела еще одна мертвая невеста. Ее истончившиеся волосы все еще украшал венок из засохших цветов.

Они подошли поближе, и Оранна вскрикнула. В тишине зала ее вопль прозвучал особенно громко. В ее голосе слышалась давняя горечь.

– Эджарва, – сказала она.

Девушка на троне бесстрастно наблюдала за ней.

– Нет, подожди, – торопливо поправила себя Оранна. – Это я была Эджарвой. Ты была Оранной. Мы поменялись местами. Помнишь?