Один из адептов подошел ближе. Его маска казалась дырой в небе.
И тут оцепенение резко прошло, к Ксорве вернулась подвижность, хотя она не могла встать. Что-то удерживало ее на месте, но не веревки. Что-то крутилось вокруг запястий и лодыжек, кожу начало покалывать, снова наползало оцепенение. Что-то ползучее обмоталось вокруг ее шеи, прижав голову к бетону.
– Хватит! – крикнула Шутмили. – Скажите им, чтобы прекратили!
– Ты передумала? – уточнила Канва.
– Идите к черту, – бросила Шутмили.
– Шутмили, – прохрипела Ксорве, борясь с ползучим существом и паникой, которые слились воедино. – Не…
Инквизитор Канва посмотрела на нее – темный силуэт в луче солнечного света. Ксорве прорычала сквозь стиснутые зубы.
Никто ее не спасет. Псамаг показал ей, что это может продолжаться очень долго.
Канва кивнула адпету:
– Еще раз.
Ксорве почувствовала, как что-то извивается у нее в горле, выпрямляет ноги и щупальца, словно превращаясь во что-то еще. Хрипло дыша, она сжала зубы и почувствовала, как существо ползет вверх, к ее рту. Адепты Бдения стояли и смотрели, как она задыхается.
Существо протиснулось между губами, дыхание почти остановилось, перед глазами потемнело. Затем существо, извиваясь, уползло прочь по бетону, и Ксорве сделала судорожный вдох.
– Попробуйте что-нибудь другое, – предложила Канва.
Один из Бдительных опустился на колени рядом с Ксорве и положил руку ей на лоб.
Ксорве глубоко вздохнула. Прохладный воздух обжигал рот.
Затем весь мир заслонила ужасная сияющая боль. Ксорве превратилась в безглазое, безголосое, безымянное существо – единый распутанный клубок сознания, оголенный и растворяющийся в огне. Она умирала, она уже была мертва – ни одно смертное существо не могло пережить такую боль.
Перед глазами она видела лишь маску адепта Бдения – будто один гигантский глаз, – а затем мир рассыпался клочьями пепла.
Ксорве услышала собственный крик. Она распростерлась на полу, руки и ноги были раскинуты, словно ее выставили на всеобщее обозрение.