Он попытался вспомнить, что из его вещей осталось во дворце, и решил, что они ему не нужны. Сетенай не заслужил объяснений – наоборот, это он задолжал их Талу. Пусть оставит себе дурацкую коллекцию ножей Тала – возможно, она ему что-то да подскажет.

Из доков Карадуна можно было увидеть паруса и навесы сотен кораблей, поднимавшихся к Вратам, их белые гребни вздымались, будто волны. Шутмили стояла внизу и выглядела так, будто ее только что вытащили из горящего дома без единой царапины.

– Это тебе, – сказала Ксорве, протянув ей перчатки. – Не знаю, помогут ли они, но вдруг.

Шутмили покачала их в руках. Перчатки были слишком большими для нее, каждая – для огромной ладони. Ксорве подумала, что, возможно, стоило потребовать у Сетеная что-то другое, например, собственный корабль или огромную сумму денег.

– Куда ты собираешься? – спросила Шутмили. Она все еще не пришла в себя. Что, если она сожалеет о том, что случилось на крыше Могилы Отступницы? Легко говорить и делать что-то, когда уверен, что до последствий тебе не дожить.

– Пока не знаю, – ответила Ксорве. – Есть много мест, где я никогда не была.

Главное – улететь достаточно далеко, чтобы Оранне пришлось потрудиться, прежде чем она сможет потребовать исполнения обещанного. Это обязательно случится – такова природа подобных вещей, – но, пока судьба не распорядится иначе, Ксорве не станет сдаваться.

Рано или поздно ей придется принять решение. К этому еще предстояло привыкнуть. У нее не будет дома, где можно укрыться, никто не даст ей ценный совет, никто не защитит ее, кроме ее собственной изобретательности, у нее не будет иной цели кроме той, которую она выберет сама. Она не пыталась обмануть себя тем, что это будет легко.

– Ну, – сказала Шутмили. – Всегда можно отправиться в гастрономический тур по Лабиринту Отголосков. Надеюсь, ты не думаешь, что я об этом забыла.

Или, возможно, это будет легко. Впереди ждут огромные миры Лабиринта – бесконечные, замысловатые, чужие, – и знакомые столовые на станциях, где она сможет сидеть вместе с Шутмили и есть подогретую еду из чана, и где они будут защищать друг друга. Может, ей удастся получить все сразу?

Но что, если она требует слишком много? Она не будет решать за Шутмили, и та не должна быть рядом с ней просто из чувства благодарности.

– Знаешь, – сказала Ксорве, – ты не обязана следовать за мной. Ты можешь отправиться куда угодно. У меня осталось немного денег, и я отвезу тебя куда пожелаешь… например, к друзьям… я не хочу, чтобы ты чувствовала себя в долгу. Ты ничем мне не обязана.