Уже далеко не в первый раз на Графенвельдера накатывает когнитивное головокружение, и он вспоминает, что здесь ютятся люди, которые даже не помнят, как жилось в Городе Бездны прежде.

Умом он понимает, что это страшно. Как смогли люди приспособиться к столь катастрофическому перелому их судьбы? Пусть даже и приходилось им делать так снова и снова, почти на всем протяжении истории человечества? В глубине души он странным образом ощущает свое родство с этими выжившими. После чумы ему легче спится, и он не знает, в чем причина. Как будто кризис наглухо отгородил его от прежней жизни, и там, в прошлом, осталось нечто неправильное, нечто опасное, норовившее до него дотянуться.

Однако сейчас ему тревожно, словно разговор с Рифуджио приоткрыл эту дверь – пусть на щелочку, но приоткрыл. И то, что когда-то лишало Графенвельдера сна, подкрадывается к порогу его воображения.

Встретиться предстоит в частных апартаментах, расположенных в конце самого длинного ответвления Полога, близ Эшер-Хайтс. Чума изувечила здание, лишила его способности меняться, и владелец, Эшли Шабрие, с которым несколько лет назад Графенвельдер провернул сделку, вырезал в стенах и перекрытиях отверстия и поставил огромные прозрачные панели. Испещренные жилами, как крылья насекомых, и связанные между собой лентами старого материала, они открывают весьма эффектные виды на окрестности, и все же Графенвельдеру не по себе, пока он едет в паланкине по неотражающему полу над горящими в двух километрах огнями Мульчи. Даже если он переживет падение, вряд ли избежит расправы – ему подобных тамошние обитатели не жалуют.

Вопреки ожиданиям Графенвельдера, Рифуджио не воспользовался паланкином. Он стоит, широко расставив ноги, изрядное брюхо опирается на левитатор, оловянного цвета пояс, состоящий из нескольких десятков миниатюрных трубок с бесшумными турбопропеллерами. Загнутые носы шлепанцев скользят по прозрачному полу. Приближаясь к Графенвельдеру, он почти не двигает ногами.

– Я привез обещанное, – произносит Рифуджио вместо приветствия.

С пухлых пальцев его правой руки свисает шкатулочка цвета малахита.

– Теперь мне можно произнести слово «адапт»? – спрашивает Графенвельдер.

– Ну, раз уж оно прозвучало, полагаю, я должен ответить «да». Вижу, вы еще не избавились от сомнений.

– Для них у меня есть все основания. Я очень давно ищу представителя упомянутого вида – уже и забыл, когда начал.

– Я слышал об этом.

– Порой мне не верилось, что адапты еще остались. А бывало, я сомневался, что они вообще не выдумка.

– И тем не менее поисков вы не прекратили. Ваши сомнения не переросли в уверенность.