Ленка полезла первой. Ей пришлось туго, значит Рашт, сложенный куда плотнее, рискует застрять. Ленка закряхтела, запыхтела, ее скафандр заскрежетал по камню…

– Осторожнее! – крикнул Рашт.

Из щели торчали только башмаки.

– Дальше проще, – доложила Ленка. – Это просто горловина. Тоннель расширяется, и я опять вижу следы Тетеревой.

Рашт с обезьяной были следующими. Канто, мысленно отметила я, продолжал упрямиться, не захотел лезть в щель перед хозяином. Рашт выбранился и полез сам, скребя скафандром по каменным стенам. Вот даже интересно, неужели протиснется? Конечно, он мог бы снять скафандр – потерпеть здешнюю холодрыгу ради своих сокровищ. Насколько мне было известно, трудности капитана не смущали, помани его достойной наградой – он согласился бы и на худшее.

– Все, пролез! – крикнул он с той стороны.

Канто дернули за поводок, принуждая ползти следом, но обезьяна все упиралась, категорически не желая соваться в дыру. Я на мгновение прониклась сочувствием к бедному животному. Быть может, магнитное излучение действовало на него сильнее, чем на людей, проникало глубже, в самые сокровенные места его сущности…

Впрочем, решать было не ему. Рашт натянул поводок, а я подтолкнула обезьяну со своей стороны. Пришлось усилить искусственные мышцы скафандра до максимума. Канто брыкался и царапался, укусил бы меня, наверное, если бы мог, но его голова уже очутилась в дыре.

Когда и я присоединилась к остальным, мы продолжили движение.

Прошли от силы сотню метров и увидели, что тоннель раздваивается. Нет, расстраивается. Перед развилкой на полу имелось множество следов.

– Похоже, она заглядывала во все три, – сказала Ленка.

Сюда нас привела единственная цепочка следов, значит, Тетерева в итоге ушла по какому-то из трех тоннелей. Но по какому именно? Следы совершенно перепутались. Должно быть, она забиралась в каждый тоннель и вылезала обратно по несколько раз, пытаясь принять верное решение. Многочисленность отпечатков не давала возможности угадать, каков был ее конечный выбор.

Мы в конце концов двинулись по левому из трех тоннелей. Он вел немного под уклон, постепенно лед под ногами сменился камнем, и стало понятно, что теперь на следы Тетеревой ориентироваться бессмысленно. Жилы в стенах по-прежнему сверкали и переливались, сплетаясь то в хитроумные узлы, то в длинные полосы. В голову настырно лезло сравнение с нервной системой живого существа, каким-то неведомым образом внедрившегося в древнюю толщу скал.

– Что с твоим скафандром, Ленка? – спросил вдруг Рашт.

Ленка замедлила шаг:

– А что такое?