Серебристые жилы переплетались и закруглялись, образуя внешние границы громадных фигур. Эти фигуры были гуманоидными, с руками, ногами, головами и торсами – как положено. Худые, почти скелеты, а торсы и конечности все какие-то перекрученные, словно сама порода изрядно сместилась уже после того, как эти изображения были на нее нанесены. Лица отсутствовали, если не считать двух больших глаз в полушариях с расщелиной посредине, намекавших на череп.
Причудливость этих фигур, сочетание человеческого облика с инопланетной чужеродностью поразила меня сильнее, чем я могла бы высказать в словах. Чудовища, пожалуй, тоже внушили бы страх, но все-таки не настолько глубокий, сродни первобытному ужасу, какой вселяли эти фигуры. Серебристые очертания мерцали и переливались, отчего возникала иллюзия непрестанного движения. Казалось, что уродливые, безликие фигуры корчатся в немыслимых мучениях.
Никто из нас долго не отваживался заговорить. Даже обезьяна прекратила ныть, погрузилась в угрюмое молчание. А я про себя порадовалась возможности передохнуть и восстановить силы после недавних испытаний.
– Если это не предостережение, то что же тогда? – произнесла наконец Ленка.
– Я хочу узнать, что сталось с Тетеревой, – сказала я. – Но не любой ценой. Нам не стоит идти дальше.
– Еще как стоит! – воскликнул Рашт. – Это лишь картинки!
Но голос слегка дрожал, и говорил капитан чуть громче обычного, словно нуждался в ободрении.