– Если ее здесь нет, мы проложим путь с помощью оружия.

– Рада, что вы всё так хорошо продумали, – пробормотала я, поняв, что Николоси говорит серьезно.

Стена приближалась. Чем меньше метров до нее оставалось, чем яснее она высвечивалась нашими фонарями, тем отчетливее я осознавала: в ней есть что-то неправильное. Совсем пустая стена, без стоек и панелей, без отверстий и элементов корабельного оборудования, но не просто цельная плоскость, как можно было ожидать от массивной переборки космического корабля, изготовленной промышленным способом. Материал с непонятной структурой, чем-то напоминающий волокнистую дешевую бумагу. Вдоль стены тянулись слабо различимые полосы, чуть темнее, чем остальная поверхность, но не складывающиеся ни в какой осмысленный узор. Они закручивались и ветвились, распускали совсем нечеткие второстепенные линии, утончавшиеся, как жилки на древесном листе.

С внезапным тошнотворным озарением я поняла, что представляет собой эта стена. Когда Николоси толкнул ее ладонями, она подалась, как батут, и ответила равным противодействием: Николоси летел назад, пока вязкость окружавшей жидкости не погасила энергию его движения.

– Это… – начала я.

– Кожа! Я знаю. Понял, прежде чем ударил.

Я попыталась замедлиться, чтобы избежать контакта с кожаной стеной, но не успела. Она продавилась так сильно, что я испугалась, не засосет ли меня. Но миг спустя я помчалась в том направлении, откуда явилась.

– Твою же мать! – пробормотала Соллис. – Невероятно. Эта штука не может быть гребаной кожей…

– Без паники! – приказал Мартинес. Он хрипло дышал и делал паузы между словами. – Это просто еще один банк органики, как помещение, через которое мы только что прошли. Должно быть, жидкость – разновидность среды, поддерживающей рост, что-то вроде околоплодных вод. Во время войны этот зал был заполнен кусками растущей кожи площадью в акры.

Николоси ощупал пояс и извлек зубчатое лезвие, жутко блеснувшее в розовой жидкости.

– Я прорублюсь.

– Нет! – рявкнул Мартинес.

Соллис, ближе всех находившаяся к Николоси, придержала его за плечо:

– Полегче, приятель. Найди способ получше.

– Так, – выдохнул Мартинес, – убери нож, пожалуйста. Мы двинемся вдоль кожи, поищем край.

– Я бы все-таки предпочел проделать дырочку. – Николоси не опускал клинок.

– В этой коже есть нервы. Перережешь их, и об этом узнают следящие системы.

– Вероятно, судно уже знает.

– Мы не станем рисковать.

Николоси неохотно вернул нож на пояс.