– Ну и? – спросил Маркарян, имея в виду расползающееся по галактической спирали зеленое пятно. – Что думаешь?

Ирравель уже давно не вела счет времени и расстоянию, но понимала, что прошло по крайней мере пятнадцать тысяч лет и столько же световых лет с тех пор, как они повернули от галактической плоскости. Где-то на подсознательном уровне она знала: хотя пятно и заглатывает солнца, пульсары ему не нужны, и по их размеренному мерцанию и медленному угасанию можно с жуткой точностью провести позиционные вычисления в пространстве и времени. Это знание Ирравель предпочла похоронить где-то под слоем сознательных мыслительных процессов – жонглеры образами с легкостью проделывали такой простейший трюк.

– Что думаю? Думаю, что меня это сильно пугает.

– Наши эмоциональные реакции различаются не так сильно, как я боялся.

У них не было нужды прибегать к языку. Корабли обменивались чистыми ментальными концептами – последовательными цепочками первичных ощущений, многие из которых способен был понять лишь разум, переделанный жонглерами. Ирравель было довольно и того, что они с Маркаряном могли, не дрогнув, смотреть друг другу в глаза.

Сначала уплывающая вниз Галактика застыла во времени: световые волны тщетно пытались настичь Ирравель и Маркаряна. Пятно словно замедлилось, потом замерло совсем. Но Маркарян повернул, направив корабль обратно к галактической плоскости. И Галактика ожила, задвигалась, торопясь наверстать те тридцать тысяч лет, которые прошли перед их возвращением. Пятно рванулось вперед. Один из завитков звездной спирали над пиршественным столом стремительно окрасился зеленым, словно на промокашку упала капля зеленых чернил. Край пятна был неровным, его окаймляло нечто вроде нежно-зеленой бахромы.

– Ты сделал какие-то выводы? – спросила Ирравель.

– Несколько. – Маркарян отпил из своей чаши. – Я изучил звездный свет тех солнц, которые уже поглотило пятно. Он не однородно зеленый, есть корреляция с углом вращения. Зеленое вещество, видимо, сконцентрировано рядом с эклиптикой, расширяется над и под ней, но не закрывает звезды целиком.

Ирравель вспомнила то, что показывал ей гнездостроитель.

– И что же это значит? – спросила она, испытывая Маркаряна.

– Мириады светопоглощающих тел на орбитах, напоминающих орбиты комет или астероидов. Думаю, саранча разрушила все планеты, чей размер не превышал размер юпитерианских, потом окутала осколки прозрачной мембраной, наполнила образовавшиеся пузыри воздухом, водой и растительностью, и получились устойчивые самообеспечивающиеся биосферы. Их запустили в свободный полет. Миллиарды крошечных миров вокруг каждой звезды. Скальных планет больше не существует.