Ирравель извлекла из глубин памяти старинное словосочетание:

– Дайсоновские сферы?

– Вернее сказать, дайсоновские облака.

– Думаешь, кто-нибудь выжил? Могут ли внутри этого пятна существовать люди? Ведь именно такова была первоначальная цель саранчи – создавать жилую среду.

– Возможно, – ответил Маркарян без уверенности, – кто-то из выживших и сумел пробраться внутрь ближайшего пузыря, когда его родной мир разбивали на куски…

– Но ты сомневаешься?

– Я уже давно слушаю, Ирравель, сканирую поглощенные области в поисках любого намека на технологическую культуру. Если выжившие и есть, они либо стараются не привлекать к себе внимания, либо не в состоянии воспроизвести радиосигнал даже случайно.

– Это я виновата, Маркарян.

– Да, – грустно ответил он. – Я не мог не прийти к такому же выводу.

– Я не хотела.

– Думаю, это и так понятно. Никто не смог бы предугадать последствия этого действия.

– А ты?

Он покачал головой:

– Вероятно, я бы сделал на твоем месте то же самое.

– Я сделала это из любви, Маркарян. Из любви к грузу.

– Знаю.

И она ему поверила.

– Что тогда случилось, Маркарян? Почему ты сдал коды, когда я не поддалась?

– Из-за того, Ирравель, что они сотворили с тобой.

И Маркарян рассказал. Как на допросе у Мирской ни он, ни Ирравель не выдали коды, и тогда пираты решили испробовать нечто новое.