Бахусов сел на постель и опустил ноги на пол.

— Одеваться не стоит — только дзори на ноги. Идти недалеко, и здесь тепло. Пойдемте.

Он встал. Ноги подогнулись, задрожали колени, закружилась голова, в глазах запрыгали мелкие красные искорки. Заметив его состояние, Сумико осторожно снова усадила его на кровать.

— Посидите немного, пусть восстановится кровообращение, это скоро пройдет.

Несколько минут он сидел, приходя в себя.

— Ну, давайте еще попробуем?

Он опять поднялся и, положив руку на ее хрупкое плечо, сделал первый шаг.

— Вот так, молодец. Не торопитесь, потихонечку.

Они медленно вышли из комнаты, пройдя в конец темноватого коридора, свернули налево и остановились перед раздвижной дверью.

— Проходите. — Сумико пропустила его вперед.

Ванная комната сверкала чистотой. Слева у стены, облицованной кафельной плиткой, стояла деревянная широкая скамья, над ней вешалка для одежды. Справа большая, тоже деревянная, овальной формы лохань, стянутая широкими обручами. Над бурого цвета водой белым плотным облаком висел пар.

— Садитесь в ванну. Да не стесняйтесь, пожалуйста, — засмеялась Сумико.

Алексей снял дзори и сунул ногу в воду. От ступни вверх прошла густая и горячая волна.

Он встал обеими ногами на дно и присел. Тело сразу покрылось мурашками, приятно защекотало спину, потянуло ко сну.

— Вот мыло и мочалка. — Японка дала Алексею длинный пузырек с изумрудной жидкостью и губку из актинии. — Я вернусь через полчаса, пропарьтесь как следует, но не слишком. Старайтесь держать левый бок над водой: в нее добавлен хвойный экстракт.

Бахусов сидел в пахнущей сосновой корой лохани и чувствовал, как к нему снова возвращаются силы. Он вытянулся во всю длину и, прислонившись затылком к широкой доске, блаженно зажмурил глаза. «Странная женщина, — думал он. — Ухаживает, как за больным малышом, чуть ли не с ложечки кормит. Да, странная, но, вероятно, очень добрая, иначе чего ей со мной нянчиться, а она, кажется, делает это искренне».

Помывшись, он поднялся и повернул кран укрепленной над лоханью лейки душа. От тугого ледяного дождя перехватило дыхание, и моряк с веселым вскриком опять плюхнулся в ванну. По лицу, освежая его, застучали хлесткие струи. Было очень приятно сидеть в пышущей жаром лохани и, запрокинув голову, ловить ртом холодные крупные капли.

Алексей снова встал, приплясывая и подставляя под струйки то плечи, то живот, повертелся под душем и, выключив воду, выскочил на деревянную решетку пола. Он досуха вытерся полотенцем, надел хаори и хакиму — короткое, дымчатого цвета кимоно и шаровары — и огляделся, ища зеркало. Его не было, не было и расчески. Алексей пригладил волосы пятерней и открыл дверь. За ней стояла все с той же доброжелательной кроткой улыбкой Сумико. В руках она держала черный лакированный кувшин с длинным узким горлом.