– Твою мать, это все утро займет. Кто был начальник прежней бригады?

– Ее уже не один месяц не запускали. Спроси Карловича.

– И сколько нам тогда сырца сливать?

– Пару сотен баррелей, не меньше.

Восемь тысяч галлонов не до конца очищенной нефти, которая там внутри, бог знает сколько времени. Потребуется один заправщик, чтобы все слить, может, и два. А потом машина с насосом и шланги, паром под давлением всю колонну промывать. Работы часов на двенадцать, не меньше, шестнадцать с учетом того, что надо будет ее заправить и зажечь нагреватель. Двадцать четыре часа до того момента, как бензин пойдет по трубе. Карловича удар хватит.

– Ладно, лучше нам начинать поскорее. Я дам запрос, а вы шланги готовьте.

Майкл покачал головой.

– Найду, кто это сделал, задницу надеру как следует.

Слив отстоя занял у них все утро. Майкл объявил оставшуюся внутри нефть непригодной и отослал заправщик к бассейну для отходов, где ее сожгут. Слить отстой было проще всего. А вот от мысли, что придется чистить колонну изнутри, все были в ужасе. Подаваемая в верхнюю часть колонны горячая вода смывала большую часть отстоя – липких ядовитых остатков процесса перегонки нефти, но не всю. Затем троим рабочим предстояло одеться в защитные костюмы и лезть внутрь, чтобы очистить основание и промыть сливную трубу, через которую удаляли битум. Залезть внутрь можно было лишь через съемную заглушку, отверстие в метр диаметром, куда приходилось забираться на четвереньках. Это называли «забраться в задницу», вполне точное определение, с точки зрения Майкла. Одним из троих будет он сам. Не то чтобы на этот счет существовало какое-то правило, просто он так привык, это был его способ поддержать мораль среди подчиненных. Чтобы выбрать двух других, тянули жребий.

Первым короткую соломинку вытянул Эд Поуп – самый старый в бригаде. Эд был учителем Майкла, тем, кто всему его научил. Три десятка лет на нефтеперегонных колоннах оставили неизгладимый след на нем, его тело было будто журнал аварий. Три пальца оторвало, когда слетело лезвие на арматурном резаке. Голова и шея с одной стороны превратились в розовый безволосый кусок мяса после взрыва пропана, когда девять человек погибло. Глухой на одно ухо, колени такие больные, что Майклу было больно даже смотреть на него. Майкл уже подумал, что надо бы деда отстранить, но знал, что Эд слишком гордый, чтобы принять такое предложение. Проводил его взглядом, наблюдая, как тот отправился в бытовку, чтобы переодеться.

Вторую короткую вытащил Цепс.

– Оставь, ты мне нужен у насосов, – сказал Майкл.