Лестница спиралью уходила в темноту. Она спустилась и снова оказалась во мраке. Снова поискала выключатель и тут поняла, где она. Широкая труба, дорога только одна, вперед. Мышатник уже шел вперед, отбрасывая на стену длинную тень. Его настойчивость была заразительна, и она шла следом по этому подземному миру. Они подошли к следующей двери, с кольцом штурвала. Рядом на полу лежал кусок трубы. Эми вставила его в штурвал и повернула. Дверь открылась, за ней была лестница, снова ведущая вниз. Она посмотрела на Мышатника, который скептически посмотрел в ответ.

Не для меня, боюсь. Дальше ты сама.

Она начала спускаться. Внизу ее что-то ждало, она ощущала некое присутствие нутром. Что-то ужасное, печальное, тоскующее. Она снова оказалась в шахте, более широкой, чем предыдущая. По полу текла струйка воды. В дальнем конце она увидела круг света. Поняла, где она оказалась. Один из сливных каналов. А впереди – лунный свет. Она пошла к этому свечению и увидела, как по нему прошла тень. Не тень – силуэт.

Она поняла.

Эми, Эми, дочь моя возлюбленная.

– Отец.

Эми, я здесь.

Он протянул руки сквозь решетку. Одну руку, худую, с опухшими пальцами, оканчивающимися изогнутыми когтями. Шагнув вперед, она подняла свою руку, и их руки соприкоснулись. Его пальцы сплелись с ее пальцами. У нее в глазах стояли слезы, все плыло.

Эми, я помню. Я помню все.

– Отец, что случилось? Прошу, скажи мне.

Моя отважная Эми. Единственная во всем мире. Ты получишь ответ на все вопросы. Он ждет тебя, на корабле. Я укажу тебе путь, когда придет время.

– Когда? Когда оно придет?

Скоро, сказал Уолгаст. Очень, очень скоро.