Все замерло. Затем заговорил Флит.

– Это интересная мысль, лейтенант. Что-то еще?

Вот так вот, мысль, которую можно легко отбросить. Или нет. В любом случае Питер почувствовал, что его слова попали в цель.

– Нет, сэр.

Генерал помрачнел.

– Как я уже сказал, вы не должны обсуждать это ни с кем. Не думаю, что надо вам объяснять, что любое нарушение этого приказа не сойдет вам с рук. Свободны, лейтенант.

– Извините, но Сестра Пег ушла на весь день.

Сестра Пег никуда не уходила на весь день. Язык тела женщины, стоящей в дверях, ясно сказал это Питеру. Дальше ему не пройти.

– Можете по крайней мере сказать Калебу, что я приходил?

– Конечно, лейтенант.

Она мельком поглядела в сторону, как человек, который знает, что за ним следят.

– Теперь, если не возражаете…

Питер вернулся в казарму и весь день пролежал на койке, сгорая от нетерпения и глядя в потолок. Машина уходит завтра, в 6:00. Несомненно, его намеренно отсылают столь быстро. Люди приходили и уходили, громыхая по полу тяжелыми ботинками, но его сознание едва отмечало это. Эми и Грир. Куда же они отправились? И почему именно они, вместе? Как ей удалось освободить его, как они смогли миновать часовых на воротах? Он принялся обшаривать свою память, пытаясь вспомнить, что они делали или говорили, то, что указывало бы на то, что они запланировали этот побег. Вспомнил лишь странное спокойствие, исходившее от майора. Будто стены, в которых он был заточен, – нечто совершенно несущественное, будто они иллюзорны. Как такое может быть?

Загадка. Как и все, случившееся за последние тридцать дней. Все производило впечатление неких неясных силуэтов в густом тумане, здесь, и в то же время не здесь.

Шли часы, и мысли Питера вернулись к тому вечеру, проведенному среди Сестер, с Калебом. Мальчишеская энергия и сообразительность, радость на лице Эми, когда она повернулась к нему от плиты и увидела его, молчаливое мгновение вдвоем, когда они расставались, коснувшись друг друга ладонями. Совершенно естественный жест, непроизвольный рефлекс, без раздумий и колебаний. Казалось, это исходило из самой глубины, и в то же время откуда-то издалека, как та сила, которая влечет волны по поверхности моря, на которые он так любил смотреть, лежа на берегу. Из всех событий последних дней этот момент у дверей ярче всего запечатлелся в его памяти. Он закрыл глаза, снова мысленно проигрывая его перед внутренним взором. Тепло ее щеки, которой она прижалась к его груди, ее крепкое объятие, то, как Эми смотрела на их соединившиеся руки. «Помнишь, как я тебя поцеловала?» Он все так же слышал эти ее слова, когда заснул.