–
– Я знал, что тебя это заинтересует, особенно учитывая его дружбу с Гриром. Ворхис записался в Экспедиционный Отряд сразу же после бойни. Половина высшего командования второго Экспедиционного Отряда начала свою службу после того дня. Вторым служащим Внутренней Службы на башне был Нэйт Крукшенк. Уверен, ты знаешь это имя. А ты знал, что он Ворхису шурином приходился?
Крукшенк был командующим в Розуэлле. Внезапно совокупность действующих лиц сложилась, будто части головоломки. Питер вспомнил гарнизон в Колорадо, где он был с Гриром и Ворхисом. Как дружны они были, и как потом Грир показал ему наброски, нарисованные угольком, когда генерал погиб. Ворхис снова и снова рисовал одну и ту же картину, женщину и двоих маленьких девочек.
– А что же за другой из Внутренней Службы? Он кто был?
– Ну, это имя известно всякому. Тифти Лэмонт.
Чушь какая-то.
– Тифти Лэмонт служил в ВС?
– О, Тифти и не на такое способен. Я обязан ему жизнью, и не я один. После бойни он тоже записался в Экспедиционный разведчиком-снайпером. Наверное, лучший из всех, какие когда-либо были. До капитана дослужился, пока его не выгнали. Ворхис, Крукшенк и Тифти знали друг друга с детства. Всей истории не знаю, но что-то там было.
Тифти Лэмонт – в Экспедиционном, да еще и офицер. Если судить по всему тому, что Питер о нем слышал, – совершенно не вяжется.
– И что с ним случилось?
– С Тифти?
– Он же теперь изгой.
Лицо Апгара сделалось странным.
– Не знаю, лейтенант. Можешь сам его спросить. Если, конечно, найдешь. Если знаешь кого-то, кто знает кого-то еще.
Повисло молчание. Апгар выжидающе поглядел на него.
– Сколько, говоришь, было людей в той твоей колонии в Калифорнии?
– Девяносто два.
– Девяносто два, и исчезли без следа. Весьма загадочно, как по мне. Не очень похоже ни на военную операцию, ни на нападение Зараженных. Плюс шестьдесят семь в Розуэлле, и у тебя уже едва не две сотни человек, которые растворились в воздухе. А теперь уходит Эми ровно тогда, когда появляется эта женщина и нарушает наше снабжение нефтью. Я понимаю, почему начальство беспокоится. Тем более если задуматься над фактом, что единственный ныне живой человек, который видел эту женщину… как ты его назвал?
– Изгой.