Прощай, подумала она. Прощай, чей-то ребенок.

Вокруг стадиона творился едва сдерживаемый хаос, море идущих людей. Питер влился в поток. Никто даже не посмотрел на него. Он был просто еще одним незнакомым лицом, еще одной стриженой головой и грязным телом в лохмотьях.

– Не останавливаемся, не останавливаемся!

Они поднимались на рампу четырьмя колоннами, проходили через железные ворота и выходили на стадион. Слева от Питера виднелись бетонные ступени, ведущие к проходам, обозначенным буквами. Впереди – другая лестница, выше, уходящая наверх. Толпу делили на части. Две колонны направляли на нижние ярусы трибун, две другие – на верхние. Поле было залито ослепительным светом, и этот свет лился сквозь ворота. Питер попытался высмотреть Лору или Юстаса, но они были слишком далеко впереди него. Может, уже на трибунах. Буквы над проходами. P, Q, R. А потом S.

Питер присел, делая вид, что шнурует ботинок. Следующий за ним врезался в него и удивленно крякнул. Делай что хочешь, но не останавливайся.

– Извини, проходи вперед.

Колонна изогнулась, обходя его. Глядя меж шаркающих ног, Питер заметил ближайшего к нему охранника. Тот слегка повернулся в его сторону, стоя метрах в десяти от него. Видимо, пытался понять причину заминки. Отвернись, подумал Питер. Давай уже.

Пос отвел взгляд в сторону, на мгновение, и Питер ползком залез под лестницу. Позади никто не закричал. Либо его не заметили, либо толпе было все равно в силу их привычки подчиняться. Вход в мужской туалет был в трех метрах от него, у основания трибун. Никакой двери, только стена из цементных блоков, отгораживающая туалет для хоть какого-то уединения. Питер выглянул из-под лестницы. Шаркающий поток плоскоземцев струился мимо него.

Туалет оказался неожиданно большим. Справа длинный ряд писсуаров и кабинок. Питер быстро дошел до последней и толкнул дверь. И увидел перед собой сидящую на краю унитаза женщину с коротко стриженными темными волосами, яростно глядящую на него и сжимающую в руке револьвер с массивной рукояткой. Она сразу же наставила оружие на его лицо.

– Серджо жив.

Она опустила револьвер.

– Питер?

Он кивнул.

– Нина, – ответила она. – Пошли.

Она привела его в крохотную комнатку позади уборной. Там стояли стол и стул, ведра на колесиках со швабрами и металлические шкафчики в ряд. Из одного Нина достала пару штуковин, которых Питер никогда не видел. Нечто среднее между автоматической винтовкой и большим пистолетом, с длинным магазином и второй рукояткой спереди, под самым стволом.

– Знаешь, как таким пользоваться? – спросила она.