— Дежурного!… Дежурный, подполковника сюда… Радиограмма… Из штаба дивизии… Не могу… Жору давай… виноват… Начальника штаба давай… Не имею права, говорят!.. Запретил Жора, то есть, виноват, Крохаль!.. Уехал?! Да как же… Нет… Жора расстрелять грозился…

Стало тихо. Константин Аристархович просматривал каждую щель двери. Дерево ссохлось, и косяк отошел от дверного среза, стал виден засовчик замка. Сбегать за ломом было делом одной минуты.

— Ну, что там? — кинулся Алеша.

— Новый приказ получили — передавать не хотят — Жора запретил!

— Какой Жора?

— Да Крохаля они так за глаза зовут… Ломы где?

— Сейчас…

— Ну, карауль!…

С ржавым треском приоткрылась дверка.

— Что это? Кто там?! Стрелять буду!

— Не стреляй, это начальство, — голосом Крохаля пророкотал Тяжелов, а затем своим обычным: — Товарищи! Я дальше никуда не пойду, выслушайте меня, прошу вас! Я такой же арестованный, как и вы!

— Кто там чушь мелет? Какой я арестованный! Выходи, а то стрелять буду! — прапорщик в комнате был один.

— Крохаль запретил входить и выходить, а еще запретил разговаривать с посторонними! А велел слушать! Так вот, молчи и работай на «прием». Понял?!

— Ну, понял… Валяй, стучи! Только я сперва позвоню к дежурному!

— Стой! — холодный пот выступил на лбу Тяжелова. — Стой, парень, сначала выслушай меня! Потом звони куда хочешь! Ты знаешь, почему тебя заперли? Ты слышишь?

— Ну, слышу…

— Крохаль не хочет выполнять приказ!

— Он его в глаза не видел!

— Он его читал при мне! Хочешь, повторю из слова в слово?

— Валяй…