Те дома молчали, но вот другие издавали крики о помощи, проклятия и боль. Я различила несколько мужчин вышедших из одного дома напротив, они безжалостно волокли за ноги и за волосы трёх женщин, брыкавшихся и пытавшихся вырваться. Действо сопровождалось хамскими шуточками и обильными ругательствами. Всё это мне казалось дикостью. Один из мужланов бросил в окно дома зажжённый факел, разбив стекло. Одна из сопротивлявшихся женщин заорала не своим голосом, в исступлении силясь вырваться из цепких лап – в доме остались двое её детей. Но тип, что крепко её держал, тут же сильно приложил обезумевшую кулаком в лицо, отчего она обмякла и, упав на землю, больше не двигалась. Дом осветился изнутри. Я слышала, как плачут дети, став пленниками огня, которому должны были достаться на завтрак!

Бандиты спокойно дотащили свою добычу на дорогу, а один из них подвёл откуда-то из темноты трёх коней, на которых и взвалили пленённых женщин. Я озиралась по сторонам, теперь я видела, что каждый дом захвачен этими подонками. В каждую дверь вошли насилие и смерть, только где-то борьба ещё шла полным ходом, а где-то уже была проиграна. Мне не нужно было видеть всё, мне достаточно было слышать. Лон стонал, Лон взывал к Создателю, Лон умолял новый день быть милосердным, Лон прощался с этим миром навсегда.

Как же было страшно в этот миг! Я не могла помочь тем детям и тем женщинам, хоть и желала этого всем сердцем. Не потому, что я наблюдатель. Нет! Я человек. Но я безоружный человек. Все мои мысли обратились сейчас к противоположной стороне Лона, к окраине леса, где находился дом моих друзей. Я с ужасом подумала о том, что они не успели уйти вовремя оттуда. И тогда, сжав губы и прикусив до крови язык, я побежала через дворики, наливающиеся огнём и кровью, прячась в кустах и за деревьями, стараясь не смотреть в разбитые окна и на дорогу.

Короткими перебежками я двигалась от двора ко двору. Половина домов уже горела, как свечки, и пламя на верхушках крыш перетекало в слабый оранжевый рассвет поспевавшего к закату Лона солнца.

Я торопилась, как могла, к самому заветному дому, где меня должны были ждать друзья. Я кляла себя в опоздании и с ужасом осознавала, что они могут пострадать из-за меня. Этого я себе бы точно не простила.

Вот я поравнялась с домиком Флоры Августы Минестрана, моей заклятой противницы. Я затаилась в кустах напротив, благо их ветви и без листвы могли скрыть любого, давая прекрасную возможность видеть всё перед собой. Мне пришлось прятаться, потому что мадам Флора вышла на улицу в то же мгновение и подошла вплотную к калитке, а, значит, могла меня заметить. А у меня были все основания полагать, что эта женщина легко сдаст меня бандитам, ни о чём не пожалев, да ещё и плюнет в меня на прощание, а то и огреет на последок своей крепкой клюкой.