Смертница все еще стояла на своем месте, живая и невредимая. Из тротиловых шашек валили снопы разноцветных искр: зеленых, потом красных, потом фиолетовых, потом желтых… Террористка все еще держа пульт управления на вытянутой вверх руке, пела на плохом английском языке американский гимн. Зрелище было абсурдное и жуткое.

Окружающие, попадавшие было на пол, медленно начали подниматься, завороженно глядя на террористку-певунью, напоминавшую в этот момент рождественскую елку. Лишь один русский посол никак не среагировал на происходящие события. Все это время он стоял возле барной стойки, держа в руке стакан водки. Вероятно, он мало что соображал в этот момент.

Шеф окончательно отошел от оцепенения и стал искать глазами Хельгу. Она успела подняться на сцену и с высоты обозревала все происходящее. На лице ее была улыбка. А может это была вовсе и не улыбка. Отсутствие зубов и грим так исказили ее облик, что любые эмоции проявлялись на ее лице ни на что не похожей гримасой. Но одно шеф понял наверняка: она все знала!

Долгих три дня прошло с момента памятной вечеринки в американском посольстве. Три дня, которые показались шефу вечностью. После упомянутых ранее событий в зал ворвался взвод спецназовцев. Крутили всех без разбору: послов, дипломатов, работников посольства. А потом были долгие тяжелые разбирательства. И вот теперь все закончилось: здравствуй, милый кабинетик, милый письменный стол, милый стул, милая Хельга… При виде Хельги, уже сидящей в его кабинете на своем привычном кресле, шеф недовольно поморщился: разумеется во всех его злоключениях была виновата именно она.

– Ну, здравствуй, Хельга! Что-то ты рано сегодня.

– Не спалось.

Шеф уселся на свое рабочее место. Сначала он твердо решил вообще не разговаривать с Хельгой. Он включил компьютер, дожидаясь пока тот загрузится, долго теребил шариковую ручку, взял листок бумаги, нарисовал на ней пару каракулей, скомкал, выкинул в корзину, запустил на компьютере пасьянс, тут же плюнул на него и закрыл. В конце концов, от природы добрый характер и любопытство взяли свое: он смягчился.

– Ладно уж, должен признать, в итоге все получилось неплохо! Дело свое ты сделала, посол американский немного успокоился, он конечно больше никогда не пригласит нас на праздник, но, по крайней мере, не будет подавать на нас в суд. Конфликта международного тоже не случилось. Американское правительство в целом довольно нашей работой. Вернее, твоей работой, потому что я, признаться, совсем ничего не понял. Давай, рассказывай, как все было на самом деле.