«Христианские крестоносцы торжествуют в религиозном экстазе. Всего лишь за час до своей смерти Хью Бронни призывал последователей: «Примкните к крестовому походу! Я – новый Мессия!»

По словам преподобного Уолтера Спеделиуса, Хью Бронни ушел из жизни, уподобившись Иисусу Христу: «Христос умер, чтобы искупить грехи человечества. Хью Бронни умер, чтобы вывести нас из грязи к очищению. Хью был великим духовным лидером, святым и пророком. Мы последуем за ним в смерти так же, как следовали за ним в жизни».

XVIII

XVIII

Дональд Бервик лежал в резервуаре. Он чувствовал вес фотоаппарата на груди, давление кобуры с пистолетом на бедре. Сверху маячили лица Кларка, Агилара и Фоли. Он перевел взгляд на Джину, стоявшую за стеклом. Затем он почувствовал укол и прикосновения контактов к голове. Снизу начали гудеть двигатели; воздух сразу стал холодным. Дон закрыл глаза. Когда он снова попытался их открыть, он не смог это сделать – мышцы уже онемели.

Он чувствовал, как жизнь покидала его подобно отливу, обнажающему прибрежное мелководье. Сначала было холодно, но вскоре накатила волна теплоты и онемения, а затем – на протяжении последних мгновений сознательного восприятия – волна всепроникающего мороза. Он больше ничего не чувствовал; он умер.

Он не помнил, как покинул прежний мир; у него не возникло никакого ощущения отделения души от тела. Прежний мир и все, с ним связанное, были страшно далеко. Дональд Бервик перешел в другую фазу бытия, причем казалось, что эта фаза существовала всегда. И теперь она нашла себя, совпала с собой.

Дональд Бервик смотрел на лабораторию с новой, странной точки зрения. Его окружали человеческие фигуры; через некоторое время он сумел их распознать. Фигуры были полупрозрачными и колебались, как стебли водорослей под водой. Их ступни коренились в небольших, сплющенных гомункулах, контурами напоминавших людей. Один такой холодный гомункул лежал рядом с его собственными ступнями, оторванный и неподвижный: бывший Дональд Бервик.

Новый Дональд почувствовал укол сожаления, но сосредоточился и оценил свое состояние. Он сохранил память – он помнил всю свою жизнь, в том числе подробности и сцены, забытые в прежней жизни. Внезапно он осознал, что допустил важный промах при подготовке к эксперименту. Формируя архетип «Счастливчика Дона Бервика» в коллективном подсознании, он игнорировал первоисточник влияния. Кто знал и понимал Дональда Бервика с большей интенсивностью, нежели сам Дональд Бервик? Он изучил свой образ: униформу, кобуру с пистолетом, фотоаппарат. Все было на месте. Взглянув на наручные часы, он узнал свои собственные часы, наименования изготовителя и модели которых никогда не публиковались. Каково было различие между представлением других о его образе и влиянием, происходившим от него самого? Бервик сравнил часы и камеру. Камера была плотнее, четче, ярче, массивнее. «Раза в два плотнее», – подумал он. Такова была степень различия.