Даже совершенно легкомысленная по своему техническому оснащению попытка половить с лодки на плохонький самодур, который состоит из небольшого груза и лески с двумя крючками с привязанными к ним первыми попавшимися перышками, немедленно приносит улов. На этот раз дело чуть-чуть не кончается трагически. Занимались мы этой самодурной авантюрой вдвоем с одним отдыхающим москвичом, который тоже впервые знакомился с морской живностью. Он первым поймал на свой самодур эту длинную рыбку с не такой уж обильно колючей внешностью. Спинные колючки с черно-белыми перепонками у нее все же торчат зловеще, и мой компаньон инстинктивно избегал уколоться о них, когда снимал рыбку с крючка. И все-таки он укололся о какие-то колючки ближе к хвосту. Укололся и завопил: «Ой-ой-ой!» До того примитивно, что я подумал: шутит, небось. Неужели рыболов будет всерьез вопить от какого-то укола о рыбьи колючки? Что ж, раз человек шутит, можно и посмеяться. Он вопит, я — смеюсь. Он смотрит на меня обиженно, а я смеюсь еще громче. Тут у моего компаньона потекли из глаз настоящие слезы, и я, неуверенно хихикнув в последний раз, стал выгребать к берегу.

На наше счастье, почти рядом рыбачил на лодке один здешний житель. Он сразу вполне серьезно отнесся к делу. Оказалось, мой компаньон укололся о морского дракона, или скорпиона, — так называли местные рыболовы эту беленькую, в скромную коричневую полоску рыбку. Однако истинно скорпионовыми свойствами у нее обладают только спинные колючки, хвостовые же большой опасности не представляют. Рыбак оказал нам и первую помощь: разрезал дракона и приложил его мясо к уколотому месту. После этой процедуры и разъяснения мой компаньон несколько оправился, стал стонать уже с отклонениями от первоначального примитива: «Ой, ой, ну и жжет! Ой, вот это дракон!»

Вместе с сухопутным изучением подводного мира я старался проникнуть в него и «по-мокрому», продолжая борьбу с очками, трубкой и ластами. С ластами и трубкой, собственно, возни никакой не было. Во всем были виноваты очки. Они явно не годились. Они были порочны в своем замысле. Между щеками, носом и резиновыми оправами очков оставались зазоры, и вода устремлялась сразу в очки и в нос — ослепляла и душила. Подумать только, что мы с моими приятелями восхищались этими очками. Вот тебе и импортная продукция!

В конце концов, применяя всяческие ухищрения, я добился того, что можно было спокойно смотреть под водой прямо на дно и немного по сторонам, когда проплываешь по поверхности. Но стоило лишь увлечься, разглядывая какого-нибудь крабика, как з-з-з… — и в один глаз, а то и в оба била тоненькая струйка воды. И еще одно обстоятельство проявилось вдруг: некий оптический эффект. Из-за того что каждый глаз был заключен в отдельную резиновую баночку, а полем зрения была непривычная среда — вода, каждый предмет я видел в двух экземплярах: один — правым глазом, другой — левым, и изображение ни за что не хотело сливаться. Протяну руку: около плеча одна рука, а дальше раздваивается — две руки. Обе вытяну — четыре. С ногами — такая же картина.