– Прощайте, Илия! – бросил он.
Уже сев в вездеход, он обернулся. Илия помогла едва державшемуся на ногах брату добрести до элалухинского планетохода. Спустя несколько секунд тот тронулся с места и исчез в предвечерних сумерках.
Когда Мишо прибыл в лагерь, его люди испустили радостный вопль.
– Сейчас же собирайтесь, возвращаемся на «Искрометный»! Встречи не будет, нет, никогда, ни за что! Даже не демонтируйте модули, времени в обрез, забирайте только самое ценное… Нет, раны я могу обработать и на корабле, а сейчас мне нужно доложить о случившемся на борт.
…Такие вот дела, капитан, – закончил он. – Я отправился на эту встречу в надежде, что она поможет пролить свет на необъяснимую загадку, отправился с самыми дружескими намерениями, но едва увидел Эхихо, как сделался буквально одержимым, воспылав желанием убить его! Если бы не Илия, один из нас точно остался бы там, а быть может, и оба.
– Немедленно возвращайтесь. Элалухинская сфера уже вернулась на звездолет, и, если нас ждет битва, мне нужны все мои люди. При необходимости можете даже оставить весь материал.
– Хорошо, капитан.
– И пусть вам окажут первую помощь. На вас больно смотреть.
Когда Мишо вошел в капитанскую рубку, там уже находились все старшие офицеры и несколько ученых.
– Мы все слышали ваш рапорт, энсин. У меня нет ни малейшей причины подвергать ваши слова сомнению. Если кто из команды и относился к элалухини с симпатией, это были как раз вы. Вследствие чего ваше поведение выглядит еще более странным, тогда как поведение Эхихо…
– Кажется, я понял, капитан, – прервал речь Тейфеля чей-то степенный голос.
Все повернулись к Федорову, биологу.
– И что же вы поняли? Чем, по-вашему, объясняется эта внезапная и неудержимая ненависть, эта неистовая ярость по отношению к существам, которые так на нас похожи, хотя к кцлилям ее никто никогда не испытывал…
– Вот именно, капитан! Они похожи на нас, но все-таки они – не мы! Я вырос в сибирской тайге, мои родители были этнологами. У меня был ручной волк… Тимур… Мы жили в уединенной избе, в лесу… – Он умолк. Никто не пытался его подгонять: Федоров всегда говорил, когда хотел и что хотел. – Абдул понял это за секунды до смерти, Мишо! Помните его последние слова? «Обезьяны»… и «Аллах». Это вам ни о чем не говорит? А ваш собственный крик: «Смерть обезьянам»? Ничего? Ладно… Итак, давным-давно я жил к северу от Якутска, и у меня был ручной волк по кличке Тимур. Я подобрал его совсем молодым и раненым, и он привязался ко мне, ходил со мной, словно собака, на охоту, однако с ними, с обычными собаками, не якшался. Однажды из Владивостока к нам приехал какой-то инспектор, да не один, а со здоровенным таким волкодавом, так Тимур перегрыз этому волкодаву глотку! При виде этого