Апони не знала, что означает слово «дьявол», но поняла, что это очень плохое. И слово «греховное» — тоже что-то нехорошее. Апони только не понимала, почему Суачиас указывает, что делать, старшему жрецу. Жрецов всегда уважали. Никто никогда не поднимал голос на жреца, даже если он был из чужого племени. Апони показалось, что и Матхотоп не понимает.

— Пусть огонь очистит тебя от скверны, слуга Сатаны! — закричал Суачиас, опустив свою тунху и схватившись двумя руками за палку на подпорке. Его глаза налились злостью, он дунул, и над палкой вспыхнул чуть заметный огонек.

Апони даже не успела вскрикнуть, как раздался грохот сильнее грома, из палки выскочила молния, а все пространство вокруг застило вонючим дымом. Апони закашлялась. И лишь тогда обернулась на Матхотопа. Он лежал на земле на самом краю скалы, по его животу растекалась кровь.

Лицо Суачиаса, только что искаженное гримасой ненависти, отражало испуг. Апони вновь посмотрела на жреца. На лице его было написано удивление и обида. Будто он все еще мог поверить в то, что с ним случилось. Он крепко сжал зубы, и по его телу прошла судорога. Он закрыл глаза. Суачиас стоял, склонив голову, и что-то бормотал себе под нос. А Апони не давала покоя рука жреца на посохе. Небо словно набухло, и девушке стало страшно. В смысле, еще страшнее, чем было всё это время.

Синеглазый закончил, наконец, свое бормотание, и поднял голову. В этот момент небо вспыхнуло прямо над ней, и от грохота грома скала содрогнулась. Апони упала на колени, закрывая голову. Суачиас тоже упал. Его грудь дымилась.

И небо будто расслабилось и посветлело.

Шиай кинулся к ней, прижав к своей груди.

Апони заревела, вцепившись в него ногтями. Тяжелые капли дождя смешивались со слезами.

— Апони, нам нужно уходить, — окликнул ее Шиай.

— Куда?

Куда ей идти? Теперь, когда жрец мертв. И синеглазый Суачиас мертв. И они тут. Куда им идти? Лучше сразу броситься со скалы вниз.

— Далеко. Подальше отсюда, — ответил Шиай. — К моему племени. Это далеко. На север. Там нет лесов. Лишь огромная пустыня. Много-много песка. И колючие, как тунха Суачиаса, растения-столбы. И много-много воды. Вода, сколько ни смотри вперед. Наши женщины ткут красивые яркие покрывала, а мужчины ловят рыбу и варят соль. Соглашайся.

Апони всхлипнула. Можно подумать, у нее был выбор.

Ее непокорная судьба в очередной раз извернулась хитрым узлом.

— Конечно, Шиай, — быстро проговорила Апони. — С тобой я готова идти куда угодно. Хоть на край земли, за которым начинается вода, сколько ни смотри! Я буду самой лучшей, самой работящей, самой послушной твоей женой!