Марика коротко зажмурилась и тряхнула головой — и, когда она вновь посмотрела на Мергира, ее взгляд был ясным и твердым.

— Я тоже не шучу. У меня нет никакого желания переезжать на женскую половину дворца, Мергир. На мужской мне нравится значительно больше.

— Ты не должна…

— Нет, — перебила она. — Место твоих жен и любовниц — там. Мое место — здесь. Так я принесу значительно больше пользы.

И она почти выбежала из комнаты — пока он снова не произнес ее хедийе, и ей снова не пришлось бы бороться с собой и не откликаться сразу, мгновенно…

А может, дело было и не в хедийе вовсе?

Марика бесшумно шла по темным коридорам дворца, и ее черный балахон сливался с окружающей тьмой.

И если хедийе ни при чем — то в чем было дело тогда, в школьном дворе, когда ее звал Лис?

Она влетела в свою комнату так быстро, что не сразу заметила гостя в ней. А когда заметила, резко остановилась.

«Они издеваются?!» — Марика чуть было не воскликнула это вслух, но с трудом удержалась и сдержанно склонила голову.

— Прошу простить меня, госпожа, — на аргенском обратился к ней принц Садиб. — Я не хотел обижать вали — но главной причиной, по которой я приехал в Дахор, было увидеть вас. Надеюсь, вы согласитесь уделить мне немного времени.

Его произношение было чистым, без капли южного акцента, что в сочетании с изульской обходительностью звучало необычайно красиво.

— Конечно, ваше высочество, — ответила Марика также на аргенском. — Я слушаю.

— Я хочу мира для своей страны, — мягко начал он.