Недолгое молчание.

Затем, наконец:

– У меня с собой диктофон.

– Ничего страшного.

– Хорошо. Я… порядочный человек.

Он положил на стол небольшой диктофон, цифровой, с единственным красным огоньком, показывающим, что запись идет, и с USB-портом сзади.

Молчание.

Наконец, смешок и покачивание головой.

– Я плохой полицейский, – произнес он, – но теперь, когда мы здесь, я сам не знаю, что и сказать.

Я пожала плечами, а затем, чтобы заполнить молчание, произнесла совсем не те слова:

– Я слышала, вы ушли из Интерпола.

Голова у него дернулась, как у собаки, услышавшей выстрел, он закусил и отпустил нижнюю губу, прежде чем тихо ответил:

– Меня выгнали. Я не ушел. Хотя, похоже, все к тому шло.

– Из-за меня?

– Да. Вы имели к этому отношение.

– Мне очень жаль.

– Правда?

– Да. Я не хотела… извините.

Смущение: теперь, когда мы здесь, все не так, как он себе представлял. Затем наклон вперед, руки ладонями вниз на столе, вдавленные в него, словно мир под ним вот-вот рухнет, он держится за него изо всех сил.

– Я когда-нибудь вас арестовывал?