– Что? – рявкаю я, просовывая руки в пальто Геи. – Ну да, оно мне не по размеру. А чего ты ожидал? Сам ведь велел поторопиться.

Его мысли подозрительно кружат вокруг моих. Я смотрю ему прямо в глаза, вспоминая, как он стоял на коленях, зажатый в ветвистых объятиях дерева, и кричал, когда я убегала от него, уничтожив его Стражей в Гринвич-парке.

Дуг хватает меня за шиворот и выталкивает за дверь.

47. Выходи же! Выходи!

47. Выходи же! Выходи!

Джек

Я сижу в туннеле рядом с проходом в комнату Геи, ощущая на себе давящую тесноту смыкающихся вокруг меня стен, и читаю записку от Флёр.

Это все, что у меня есть, единственная информация, которую Флёр оставила. Она воспользовалась подвернувшейся возможностью связаться со мной, чтобы предупредить о Кай. Но как Флёр узнала, что Кай здесь? И что еще более важно, что известно самой Кай?

Я прячу елочное украшение в карман. Сейчас у меня есть дела поважнее, чем беспокоиться о Кай. Правду о Неве она все равно узнает, это лишь вопрос времени. Возможно, она уже вложила в тетиву предназначенную мне стрелу. И, строго говоря, я не могу ее винить, ведь ей стало известно то, что я от нее скрывал.

Око Ананке тяжким грузом оттягивает мне карман. Я вытаскиваю его и изучаю при свете факела, но, сколько бы раз ни заглядывал в него в поисках ответов, все, что я вижу, – это линии собственной ладони через хрусталь.

«Частичка каждого из нас живет здесь, в Обсерватории… найди недостающие части».

Части. Множественное число. Я отыскал недостающий кусочек Лайона, но мой дымный туман до сих пор свободно бродит по Обсерватории. В руках человека око – всего лишь бесполезный кусок хрусталя. Чтобы осуществить план Лайона, мне придется сначала вернуть свою магию.

Измученный и раздраженный, я заставляю себя подняться, но тут же пригибаюсь, чтобы не удариться головой о низкий потолок туннеля, и возвращаюсь в катакомбы. В туннелях царит жуткая тишина, кажущаяся еще более зловещей оттого, что я иду по ним в одиночку.

Свет факела колеблется от внезапного сквозняка, по мне пробегает холодок, и я замираю, прислушиваясь. Так глубоко в недрах Северного крыла не должно быть никакого ветра.

– Ну же, – говорю я тихим голосом, уверенный, что мой дымный туман где-то рядом. – Я сожалею о том, что случилось раньше. Но мы же можем начать все сначала, правда?

Внезапно ослепляющая и раскаленная добела боль толкает меня вперед. Я вскрикиваю и роняю факел, ударяясь коленями о камень. Моя левая рука горит огнем, не могу ею пошевелить. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть через плечо и вижу стрелу, вонзившуюся глубоко в мышцу.