Они взялись за работу. Сто лет они работали над программой, а вокруг них расцветала цивилизация. Мирная Рес Публика с умеренностью и аккуратностью вела дела Лация – как теперь называлась изначальная система. Места хватало, как и сырья. И когда все было готово, новое создание, наделенное сознанием, открыло глаза и узрело мир.

Она не походила на Ахинуса – да и не могла быть на него похожей. Ахинус произошел от человека, и поддерживал с ним сущностную связь. У нее же изначально не было ни имени, ни тела. Она жила на большом астероиде Пояса, пронизанном тысячью туннелей и пещер, доверху заполненных сложнейшим электронным оборудованием. Только это она и знала – это и огромные ледяные просторы космоса. Никогда прежде не рождалось подобного интеллекта.

Однако к великому несчастью Человека эмпатии у нее не было ни на грош. Собравшиеся вокруг пифагорейцы увидели в ней новое божество и принялись почитать ее до такой степени, что подключили собственный мозг к ее субстрату. Она поглотила их одного за другим и всякий раз вонзала клыки в их хрупкую психику, кроша их индивидуальность, не оставляя ничего, кроме продолжения ее собственной воли. Они же, в свою очередь, долго вопили от ужаса, пока их когнитивные процессы и память обращались в пыль. Однако они были заперты в собственной голове – там, где никто не слышал их криков.

Сперва втайне, а потом и открыто она стала набирать огромную силу. Представители Рес Публика сперва не обеспокоились, а после забылись в бесполезных совещаниях, и в конце концов беспомощно следили за захватом и насильным обращением сотен маленьких колоний, разбросанных по внешней системе.

Человечество осознало опасность, но едва не опоздало. Ее назвали Алекто[66]. Это имя хорошо ей подходило, поскольку ее гнев и жажда господства не знали границ. Она приняла его. Десять лет длилась война, и Алекто шаг за шагом, с помощью орды рабов, лишенных мозга, обращала в пыль линии людской обороны. Никаких компромиссов, никакого перемирия. Человечество снова балансировало на грани вымирания.

И тут, как и бывает в легендах, появилась группа молодых героев. Их была какая-то горстка, не больше сотни. Они принадлежали к меньшинству, нон-конформистскому культу – своеобразному радикальному платонизму, вдохновленному образом Ахинуса. Они поклонялись скорее функции, а не Числу, событию, а не субстрату. За главных у них считалось нестабильное трио: Тит, Береника и Антиох. Какие только слухи не ходили об отношениях, что связывали этих троих, однако в одном все сходились: то были самые светлые умы своего времени. Республиканские институты, уже подорванные войной, только для проформы попытались сопротивляться устроенному ими перевороту, но потом трио без особого кровопролития завладело властью. Они проводили во всех сферах радикальную политику в духе Платоновских учений, без всякого снисхождения к нормам, установленным традицией, чувством меры или даже самим человеческим бытием. Ведь они были одержимы единственной целью, за которую их стыдили соперники, а остальное население их опасалось: произвести на свет существо, которое по своей аналитической мощности обгонит Алекто и сможет перевернуть ход войны.