Завороженно глядя в небо, она не заметила, как подошел Отон. Колосс и сам по себе был зрелищем. За ним стоял Аттик и еще один деймон, которого можно было принять за его брата. Та же бледная искусственная кожа, те же жидкие глаза цвета горной реки, тот же странный стан с чересчур длинными конечностями – почти человек, и все же не совсем. Сходство с Аттиком нарушали только некоторые детали: у нового автомата была грубая внешность, более широкие плечи, более плотные черты лица с мощными челюстями.

Отон был в гневе, и вовсе не прилагал усилий, чтобы это скрыть.

– Вам настолько не понравилось наше гостеприимство, что вы так поступили?

– И вам доброго дня, Отон, – ответила Плавтина с улыбкой. – Какое прекрасное место!

Он обратил к ней возмущённый взгляд, а потом рассмеялся от дерзкого вида молодой женщины:

– Ах, Плавтина – нет никаких сомнений, что вы и впрямь Плавтина. Упрямая и непримиримая. Одно хорошо в последних событиях – благодаря им я в этом убедился.

– Видите, теперь вы принимаете меня всерьез.

– Может быть. А вы, – продолжил он насмешливо, – не узнаете эту постройку?

– Ни в малейшей степени. Вы, должно быть, разочарованы. Я не обладаю всеведением той Плавтины, к которой вы привыкли.

– Вы забыли лишь детали, моя госпожа. Мы любили тут встречаться, когда судьба Урбса и наши дела требовали долгого обсуждения.

– Как сегодня?

Он кивнул и, указав рукой на огромные трибуны, начал объяснять:

– Это арены города с изначальной планеты под названием Арелат.

– Восстановленные в совершенстве, я полагаю, – сказала она с ноткой иронии.

– Ну вот, вы уже насмехаетесь… Это оригинал, вывезенный на Титан, который я нашел по счастливой случайности.

– А что вы искали на Титане?

– Оружие.

– А нашли там… эти декорации, которые отлично соответствуют вашему видению мира.

– Как это, Плавтина?

– Разве это не арена театра, идеальное место для божественного Отона, откуда можно демонстрировать свою фальшивую славу и искусственную силу, декламировать с нее чувства и добродетели, которые суть оптическая иллюзия, перед толпой очевидно отсутствующих зрителей.