Раял терпеливо ждал.

Он ощущал на себе осуждающий взгляд матери – в ее глазах отчетливо можно было разглядеть обвинение в издевательствах над ребенком и наведении страха. Она сидела поодаль от лордов с вышиванием в руках и даже что-то делала, однако, как казалось Глейгриму, совсем не опускала к холсту головы.

Хозяин Этернитифелла пробежался по строкам глазами, свернул папирус и пригласил Фейлна за стол. В этот вечер он собирался разделить трапезу только с гостем, однако леди-мать не понимала его вежливых намеков и просьб оставить юношей и тоже присоединилась к ужину.

– Я не голоден, благодарю, милорд Глейгрим.

– Верд попросил принять вас как уважаемого гостя, милорд. Полагаю, в данных обстоятельствах вы можете звать меня по имени. Но мне непонятно, почему наследник ваших земель вынужден отправлять своего брата для безопасности к тем, кого ранее считал врагами.

– Так вот почему я здесь! Я был уверен, что передаю письмо и никому более Верд не может доверять. Он сослал меня сюда!

– Боюсь, что так. Ваш брат попросил применять силу в разумных пределах, чтобы не позволить вам явиться обратно и угодить в эпицентр боевых действий.

– Что, простите?!

Никакой личной информации, кроме приветствия, в котором наследник Дарона называл друга «занудным любителем мертвечины», в послании не наблюдалось, и потому Раял передал его Фейлну для ознакомления.

– Он лишился ума после смерти отца!

– Приношу вам свои соболезнования, милорд Флейм…

– Соболезнования никому не помогают! И зовите меня просто Фейлн, так будет правильнее. Все же я, наверное, ваш пленник. – Перебивать было семейной чертой Флеймов, других доказательств кровных уз и не требовалось.

– …Я понимаю, каково потерять отца. Как пожелаете, я почту за честь обращаться к вам в столь дружественной манере, милорд. Что же касается вашего плена – вы отнюдь не являетесь моим пленником, вы – мой гость и имеете право делать то, что вы желаете. Я не уверен, что вправе держать вас силой, однако советую…

– То есть я могу идти? Сейчас?

– …советую задуматься над словами вашего брата. Верно, он попросил меня об этом неспроста. Быть может, у него есть определенный план действий, коему ваше присутствие может помешать. А быть может, он уверен, что таким образом сохранит хотя бы одного наследника лорда Дарона Флейма. И да, разумеется, вы можете идти, если пожелаете.

– И мертвецы не съедят меня и моих людей?

Раял испытывал противоречивые чувства – с одной стороны, Фейлн показался ему человеком не самого далекого ума, что можно было исправить временем, опытом и стараниями советников и учителей, а с другой, он – первый встреченный знатный человек, что интересовался судьбой своего народа и ставил его с собой на одну ступень.