Ворон с интересом уставился на правителя, наблюдая, достиг ли укол своей цели. Тот оставался бесстрастен.

— Не начинай. У меня не было выбора — нужно было как-то стать лордом Ледума законным путем. Я не хотел превращаться в узурпатора, и развязывать внутреннюю войну тоже не хотел. Усобицы внутри стен ослабляют город.

Эрик только вздохнул, предчувствуя дурное.

— Так вот, в те дни беловолосый был еще молод, а молодость изобретательна, — растягивая слова продолжил свой рассказ Рэйв. — Он решил отравить свою жертву. Поскольку вся пища при дворе тщательно проверяется, отравитель использовал не яд, не известные токсичные минералы или травы, которые неминуемо были бы обнаружены. Проявив недюжинную затейливость мысли, он выдумал схему, которая никогда не применялась для отравления — ни до, ни после.

— Я никого не травил, — хмыкнув, перебил заклинатель. — Зелье не навредило правителю. Он остался жив и здоров, тут уж ты не станешь спорить?

— Не стану, — совершенно серьезно подтвердил ворон. — Вот только правитель не мыслил больше существования отдельно от новоявленного друга, которого немедленно возвысил, с того дня не слушая больше никого. Зелье крепко приворожило его разум и привязало к беловолосому. Со временем личность лорда полностью растворилась в нем, перестала существовать — осталась только оболочка. До трагедии правитель был очень горд, а потому Эдвард прямо-таки упивался его поклонением. Упивался до тех самых пор, пока тот окончательно не повредился в рассудке и не умер, случайно вскрыв себе горло. Это было похоже на то, как сгорает факел. Концентрация зелья в крови была очень высока, и случилось это уже через каких-то пару лет. Никакого переворота, никакого кровопролития — престол правитель завещал своему убийце. Всё было сделано чисто и честно, — конечно, если не принимать в расчет сущей мелочи вроде наведенного помешательства.

— Как же удалось добиться такого стойкого эффекта одержимости? — Эрик казался пораженным до глубины души. Он оказался прав, когда не хотел узнавать эту тайну.

— О, твой отец остроумен, — рассмеялся Рэйв. — Он сотворил уникальный яд. Один из подаренных Альвархом алмазом беловолосый расколол на две части: одну из них он сумел растолочь в пыль и обманом подмешать к питью законного лорда. Сам по себе алмаз не несет угрозу здоровью, а потому проверяющие не заметили ничего подозрительного. После того, как зелье было выпито, на вторую часть алмаза, оставшуюся у него, Эдвард навел проклятие одержимости. Воздействуя на часть — воздействуешь на целое, поэтому проклятие распространилось и на вторую половину камня. Естественно, всё это было сделано в полнолуние.