Лорд Эдвард не двинулся с места. Шансов избежать атаки не было — перемещения воронов почти невозможно предугадать. Маг находился на пределе физических сил и всё равно не успел бы избегнуть контакта с внезапно удлинившимися черными когтями, не уступавшими в прочности и остроте стали. Когтями, которые любовно тянулись к его открытому, ничем не защищенному горлу.

Но спутник сам вынужден был остановиться прежде.

Точнее, пара чьих-то слегка изогнутых клинков остановила его, мягко, но убедительно: один, нацеленный в горло, и второй, упиравшийся в узкую щель меж ребер, готовый уже в следующий миг войти прямо в сердце нелюдя. О да, несмотря на все различия, у него всё-таки было сердце — слабое, мягкое. Уязвимое место всех живых существ.

Ворон демонстративно закатил глаза, однако прежде — в них мелькнуло нечто, похожее на уважение. Давненько никому не удавалось опередить его в атаке! Если честно, оборотень даже не заметил чужого движения, пока не почувствовал упреждающий холод стали. Если еще честнее, он мог быть убит прежде, чем этот самый холод почувствовал…

Как можно было пропустить уверенные, широкие замахи? Как умудрился он подпустить врага так близко? Проклятье! Сильф закрывал собою правителя Ледума — небрежная поза таила опасность, холодная зелень глаз тускло отсвечивала лезвиями.

Определенно, перед ним опытный боец с прекрасной техникой и непревзойденными навыками скорости.

— Это лишнее, сильф, — буркнул Рэйв, предусмотрительно отступая на безопасное расстояние. — Хитрый змей просто манипулирует тобой. Я никогда не тронул бы стража Высшего, и он прекрасно знает об этом. Однако не думал, что однажды увижу сиятельного лорда в столь жалком состоянии, что ему придется прятаться за спиной полукровки.

— Разве я прячусь? — снова раздался прохладный баритон.

С такими словами на устах лорд Ледума спокойно шагнул вперед и плюнул ворону под ноги.

В изумлении от этой самонадеянной выходки, Эрик испуганно воззрился на беловолосого. Рэйв инстинктивно отпрянул, от неожиданности едва не прикусив язык, — в тот же миг черты его исказились от ярости.

Лицо ювелира, напротив, стало ещё бесстрастнее, стойка — ещё небрежнее. Рыжие волосы горели, как знамя иного, а клинки ненавязчиво перетекли в другую позицию, готовые вновь сорваться в атаку.

— Да как ты смеешь!.. — придя в себя, окрысился спутник. — Ты заплатишь за свою дерзость!

— Спроси с Альварха, — сдержанно посоветовал беловолосый. — Если отважишься.

Оборотня затрясло от гнева и невозможности немедленно наказать мерзавца. Правитель Ледума стоял прямо перед ним, беспомощный, слабый, но по-прежнему — недосягаемый.