– Ты справилась.

Толпа вокруг нас разрастается, пока принц Мейлек помогает Саенго и мне подняться. Когда я встаю, ньювалийцы и даже многие казаинцы аплодируют. Их победные возгласы возносятся к рассветному небу. Некоторые кланяются, слова вроде «Суриаль» и «Целитель душ» срываются с их губ и заставляют меня чувствовать себя некомфортно.

Я не та, кем они меня считают, но им нельзя знать правду. Пока нельзя. История показала наглядно, на что способен страх перед магией и ремеслом. И хотя мне до сих пор еще нужно время, чтобы свыкнуться с тем, какими способностями я обладаю и что все это значит, я сумела доказать себе, что достойна. Когда-нибудь я докажу это и остальным.

Глава 26

Глава 26

Когда погибших уносят, ньювалинские слуги провожают меня и Саенго к одной из палаток на восточной стороне равнины.

Они говорят что-то о своем лорде, но я не знаю его имени. А если и знаю, то слишком устала и телом, и разумом, чтобы сообразить. Мне хочется просто закрыть глаза и забыть все, что сегодня происходило.

Многие задаются вопросом о странном исчезновении одного паучьего короля. Его слуг и солдат уже собрали для допроса. Пока что никто не спрашивает ничего у меня, так что я и не пытаюсь ничего рассказать. Однако мне не удастся избегать этого разговора вечно.

К этому моменту пожар в Краю Пряльщиков должны были уже потушить, а тело Ронина найти. Слуги, скорее всего, находятся в полной панике. У Ронина наверняка был кто-то, кто должен присматривать за замком во время его отсутствия, но как долго тот будет откладывать, прежде чем отправит соколов с новостями о смерти своего лорда?

До сих пор Мертвый Лес выглядит неизменившимся. Хотя я и заметила бледный свет, исходящей из темной чащи, дающий мне надежду на то, что душам удается освободиться, все равно меня терзают сомнения.

Саенго засыпает мгновенно, когда ее голова касается подушки, и я рада. Как только будет возможность, я попрошу светосшивателя или работника плоти посмотреть на оставшиеся следы ее инфекции и узнаю, могут ли они помочь. Пока же все выжившие лекари заняты тем, что лечат раненых, и я не хочу отвлекать их от важного дела.

Мне ничего так не хочется, как последовать примеру Саенго и лечь спать, однако меня продолжают преследовать беспокойные мысли. Магия Бездушного не покидает меня, продолжая красться под кожей, – пламя в равной степени пугающее и интригующее, и такое же сильное, как в тот момент, когда я открылась ему. Его магия должна была уже меня покинуть. И я не знаю, что это может означать и что с этим полагается делать.