Страх постепенно воцарился во всем кольце осады. Змеи теперь разводили костры побольше и зажигали все факелы.

Дикая песнь музыкантов умолкла.

Установилась тишина, прерываемая лишь плеском воды в озере и криками козодоев. Лучники без толку всматривались во тьму, выцеливая падающие листья, колышущиеся ветви и натягивая тетиву на любой шелест. Несколько раз стрелы с визгом летели, куда ни попадя, во тьму, но без результата.

Никто не торопился идти в лес и проверять, попал ли он в кого-нибудь.

Молодой воин отправился сменить часового, стоявшего на берегу. Но в ту ночь стражник не глядел на далекое поселение. Стоял с мечом, стиснутым в кулаке, напряженно вглядываясь в густой лес, а за его спиной было озеро.

Парень окрикнул его издали – безрезультатно. А когда приблизился на пару шагов и осветил часового факелом, заорал перепуганно, потому как увидел: на горле у того зияет, словно второй рот, узкая черная дыра. Он дернул стражника за плечо, и когда воин завалился на него всей тяжестью, оказалось, что стоял он благодаря копью, воткнутому между лопатками и упертому в мокрый песок пляжа.

Позже молодой воин рассказывал, что видел чудовище – человекоподобного монстра, но рожденного из земли и поросшего листьями и ветками. Создание не имело лица, казалось куклой из грязи, виднелась только пара сверкающих глаз. Он смотрел на молодого Змея миг-другой, а потом развернулся и исчез в ночи.

Просто-напросто растворился во тьме.

* * *

Часовые заметили пришлеца, когда тот появился на пляже, – темная фигура, напряженным шагом идущая вдоль озера.

Сперва бросили факелы, упавшие в нескольких шагах от его ног. Никто мужчину не узнал, но по крайней мере стало понятно, что он идет один.

Потом, когда он уже подходил к воротам, подожгли мазницу и подняли ее над валом на длинном «журавле». Мигающее пламя скипидара и соломы отбросило за ворота круг бледного света.

Когда пришлец ступил в круг, у его ног ткнулась первая предупредительная стрела.

Меч почти небрежно выскользнул из его руки, как лишняя и никчемушная вещь. Упал на смешанный с галькой мокрый песок. Пришлец неторопливо потянулся под мышку за длинным, непривычной формы ножом, бросил его рядом с мечом, а потом широко раскинул руки, показывая ладони в мерцающем свете мазницы, и поднял к стоявшим над воротами Людям Огня свое лицо. Его глаза были прищурены, веки подрагивали. Они увидели, что все его тело, лицо и одежда покрыты копотью, кровью и засохшей грязью, а еще – утыканы веточками, удерживаемыми скрещенными на груди ремнями.

Они молчали.

Молчал и он, стоя с раскинутыми руками под моргающим, бледным пламенем мазницы.