– Что говорят разведчики? – спросил я, застегивая шлем.

– Почти три бинлика. Успели передохнуть и напиться. Еще два бинлика в дороге, но далеко. Самое важное, что он не успел подтянуть машины.

– Высматривай сигнальную свистящую стрелу с красным дымом, – сказал я, слыша собственный голос, будто из железного колодца. Ударил ладонью в наплечник и поехал.

Мы разделили орнипантов на две группы, стоящие по обе стороны от главных сил, но чуть отступили, чтобы птиц не было видно из-за хребта холма.

– Симанга… та кхаа… рахии… – зашипел я своей птице, та остановилась и послушно села. Мрачные стрелки рядом со мной заколыхались и ухватились за веревки.

– Помните, что нужно делать? – спросил я.

– Да, тохимон, хотя это безумие, – сказал тот, что сидел справа.

– Ни за что не удастся, – добавил второй, слева.

Между нами и вторым отрядом птиц в авангард строя выехала тяжелая кавалерия. На вьючных лошадях, неподходящих для пустыни, в броне, сплетенной из рядов пластин – тех доспехов, что в кирененских домах переходили от отца к сыну; некоторые были откованы и отремонтированы оружейниками Фитиля. Это была кириненская кавалерия, воскрешенная Фитилем после падения Тигриного Трона. Амитрайская армия не верила в тяжеловооруженных рыцарей, искусных в сложной профессии боя. Амитрайская армия верила в число. В армию муравьев, которая заливает все на своем пути. Слабые доспехи, дешевое оружие – зато во множестве.

Сейчас пехота с обеих сторон была схожей, поскольку наши были дезертирами из амитрайских тименов. Точно так же обстояло дело с лучниками. Единственное, что нас отличало, это тяжелая кавалерия. И неожиданно полученные орнипанты. У тех было лишь ненамного больше людей, способных к сражению, чем у нас.

Вот только наше войско было измождено необходимостью скрываться, на многих были незажившие раны из предыдущих сражений, и все мы утомились нашим походом.

Те же были отдохнувшими и приготовленными. И у них были колесницы. Много.

Кавалерия величественно выехала на вершину холма; хлопали прицепленные к плечам флажки с гербами кланов. Воины подняли копья и встали тройным наконечником.

Те пока что стояли достаточно далеко, щиты их напоминали забор из желто-красных штакетин; вдоль шеренги скакал галопом человек в сверкающем шлеме тимен-басаардея, ведя клинком по выставленным щитам и отчаянно вереща.

Бенкей с хрустом сплел пальцы.

Ньорвин двинул в губах травинку, которую жевал. В одну и в другую сторону.

Мой левый стрелок вытер пот с лица тыльной стороной перчатки и сплюнул в песок.