— Да нет! Какой там! Он этой радости нам не доставил!.. Он здесь лежал. Вот видишь пустую койку со мною рядом? На ней. И тихо так лежал… А, может, с час назад к нему с врачом пришла какая-то девица, одета странно, вся в пыли, они о чем-то пошептались… Я не подслушивал, но слышал, что какой-то друг погиб, его, мол, надо заменить… Твой Охламович поначалу упирался, прикидывался дурачком. Но эта девица ему чего-то показала, я разглядеть не смог чего, и он сказал, что ладно, мол, согласен. Поднялся и, опираясь, на доктора, ушел.

— А что за доктор это был? — в висках у Дикообразцева стучало, как будто кто-то колотил в ворота и требовал впустить его средь ночи.

Небритое лицо скривилось, как выпив горькой микстуры:

— Да этот, наш… Ну, главный здесь который. Все запрещает паскуда курить в палате. А раз узрел бутылку из-под портвейна…

— Фамилия! — потребовал Дикообразцев.

— Бакинский…

Дикообразцев рванулся в коридор: скорей, скорей! Скорей… куда? зачем? Что так его в рассказе деда взволновало? Ну, вышел Охламович с девушкою и врачом, и что с того? Но в памяти вскипали и кружились воспоминанья душные, дыханье перехватывавшие. И сердцу стало жарко и тесно у Дикообразцева в груди. Он чувствовал себя другим, не здешним, не нынешним, чужим, чужим! Он чувствовал себя стоящим на расслаивающемся хребте горы.

В лицо пылало солнце. Тень мерзла позади. И медлить нельзя! Но… Шагнешь вперед, и где-то ты не здесь. Отступишь назад, ты — здесь. Но где?

Стены коридора и силуэты медсестер поплыли вокруг Дикообразцева, который вдруг захохотал, как демон горный. И — потерянный в сомненьях.

— Прекратите это! — железный голос как будто дал подножку смеху.

И Александр Александрович увидел перед собою невысокого, поджарого мужчину с чуть поседевшей кучерявой шевелюрой и генеральскими усами.

— Мне нужен доктор Бакинский, — Дикообразцев как жаловался.

— Пойдемте, — под локоть взял его усатый. — Бакинский — это я…

Устроившись за письменным столом, Бакинский закурил. И взгляд его в пространстве таял. Он словно забыл о визитере и думал о своем.

Дикообразцеву пришлось расположиться на укрытой белым лежанке. Рядом с зеленым сейфом. Второй из стульев маленького кабинета горой скрывали пыльные бумаги. И сидя на лежанке, в неловкости не зная, что сказать, Дикообразцев вдруг пришел в уверенность, что надо лечь и приспустить штаны. Тогда большая медсестра с обиженной улыбкой разведенки ругать его не будет, не скажет, что, как все мужчины, Саша — трус, и сделает укол почти небольно…

— Вы можете не представляться, — без предисловий заговорил Бакинский. — Мне хорошо известно, и кто вы, и зачем пришли. Но… Вы опоздали. Так уж получилось, что человек, который бы надел кольцо, понадобился срочно. Немедленно. И выбор пал на Охламовича. За ним прислали девушку по имени Оксана. Ей удалось уговорить его. Они ушли.