И когда он уже изнемогал от нагрузки на восприятие, труба вонзилась в край циклопического кратера, нырнула глубоко вниз, так, что скудное естественное освещение сменилось еще более скудным свечением самой трубы, но затем вновь вышла на поверхность, чтобы опять влиться в то, что Биленкин про себя назвал пересадочной станцией. Главной пересадочной станцией, куда сходились сотни и сотни подобных труб, а диски громоздились в желобах с такой густотой, что казались эритроцитами в рассматриваемой под микроскопом капельке крови.

Как он вообще мог надеяться на то, что не потеряется в хаотическом переплетении труб и желобов? Его диск мчался вперед, выбирая по какой-то собственной прихоти нужные ему поворот, подъем или спуск, и единственное, чем себя мог утешать Игорь Рассоховатович, – то, что в этом мертвом метрополитене Царица активировала лишь одну нужную ей линию, по которой и мчится, как гончая по следу, его диск. Слабое, но все-таки утешение.

Биленкин давно оставил надежду рассмотреть впереди себя преследуемый диск. Но это и к лучшему – зачем Царице раньше времени знать, что за ней по пятам идет тот, кто разрушит ее зловещие планы? А то, что он их разрушит, Игорь Рассоховатович не сомневался. Вернее, усилием воли не допускал в себя ни капли сомнения. Ибо в противном случае все, что он делал и сделал, напрасно.

Труба метро шла по поверхности Марса, и, посмотрев направо, Биленкин увидел канал. Один из тех легендарных каналов, которые издавна будоражили воображение астрономов, начиная от Скиапарелли, который первым догадался, что правильные линии, которые он разглядел на диске Красной планеты, не естественные трещины в ее коре, а остатки колоссальной ирригационной системы, возведенной жителями этой планеты в невообразимо далекие времена. Открытие даже самому итальянцу показалось чересчур скандальным, поэтому он и слово подобрал двойственное по своему значению: canali, по-итальянски вполне пристойно означающее в том числе и естественное русло, оставленное в земле вполне банальным речным потоком. И кто виноват в том, что американец Персиваль Ловелл, вдохновленный сочинениями Скиапарелли, подобрал в качестве эквивалента термин «канал», что на английском однозначно указывало на рукотворность.

Но даже после того, как тот же Ловелл на основе карт итальянского ученого и собственных наблюдений создал подробнейшую карту марсианских каналов, которая в современных источниках признается как одна из наиболее точных, ученые продолжали ломать копья вокруг того – естественные эти каналы или рукотворные? Хотя некоторые скептики доходили до того, что утверждали, будто никаких каналов на Марсе вообще нет, а имеется специфическая зрительная иллюзия, усугубленная почти столетним психозом на почве поисков марсианской цивилизации. Позднейшие спутниковые съемки марсианской поверхности их не убеждали.