На марсоходе заметили сигнал. Машина прибавила ходу, пошла более уверенно по направлению к палатке и Паганелю. Однако все равно ощущалось – за рычагами сидит кто-то, кто не слишком уверенно владеет тонкостями управления.

Спрыгнув на песок, Паганель сначала пошел, а потом побежал к марсоходу, продолжая вызывать экипаж по радиоканалу. Но те, кто находился внутри, то ли не слышали его сквозь помехи, то ли вообще не обращали внимания на сигнал вызова. Робот наращивал скорость бега, легко перескакивая с камня на камень, благо пониженная сила тяжести позволяла Паганелю делать огромные для его стального тела прыжки, а не вязнуть ногами в наметенном бурей рыхлом песке.

Подоспел Паганель вовремя – неопытный водитель марсохода в спешке пытался взять чересчур крутой подъем на ступенчатое плато, отчего машина встала под опасным градусом, ее передние гусеницы грозили потерять контакт с почвой, и тогда бы марсоход сел на брюхо, без всякой надежды без посторонней помощи сползти назад.

Робот выскочил перед марсоходом и замахал руками. Машина дернулась и остановилась.

Откинулся люк, и наружу выбрался Варшавянский – в дохе, кислородной маске и с огромным хирургическим баулом.

– Как она? – первым делом спросил доктор, передавая баул Паганелю.

– Пока держится, Роман Михайлович. А кто с вами?

– Никого, пришлось самому управляться с этим, – Варшавянский в сердцах пнул носком унта по гусенице. – Где палатка? – Он завертел головой.

– До нее еще несколько километров, – объяснил Паганель. – Я побежал вас встретить, чтобы вы не заблудились. Это было правильным решением.

– Правильным, правильным, – пробурчал через маску Роман Михайлович. – Пойдемте скорее, а то на этой колымаге гораздо дольше получится.

Паганель вдруг встал на одно колено и наклонился к врачу:

– Забирайтесь ко мне на плечи.

– Еще чего! – возмутился Варшавянский. – Я и сам могу…

– Так будет быстрее, Роман Михайлович. – Паганель похлопал стальной ладонью по стальному плечу. – Я побегу. Мощности двигателя хватит.

Варшавянский перестал спорить и вскарабкался на робота. Тот поднял спрятанные локаторы, за которые доктор ухватился, словно за поручни. Паганель подхватил баул и тяжело затопал к палатке. Лишние два центнера давали о себе знать даже на Марсе.

Окажись поблизости посторонний наблюдатель марсианского, а тем более земного происхождения, он наверняка оторопел бы от зрелища, которое иначе как феерическим трудно назвать. Среди черных скал по песку цвета свернувшейся крови огромными шагами, а порой и прыжками мчался огромный робот, даже в лучах скудного марсианского солнца посверкивая стальными сочленениями, держа в одной руке огромный чемодан, в который уместится и человек, а, собственно, для этого он и предназначался, а другой придерживая взгромоздившегося ему на шею человека, облаченного в мохнатую доху, с надвинутым на голову глубоким капюшоном, из которого торчал лишь шланг кислородной маски. Гулкий, тяжелый топот разгонял тишину мертвой планеты, новорожденное эхо бродило средь камней, которые не знали, что с ним делать, и перебрасывались эхом, словно горячей картофелиной.