Я мельком взглянул на Бабушку и в первый раз за всё время заметил: в её взорванных тоской очах убогими козлятами прыгают искорки нежности… да достань их поди… А она не пойми с чего ласково так говорит в сторону Волькину: „То Смерть пришла, тебя испытует. Ну да ничего… Быть тебе с этой самой поры Проклятым Богами на исполнение их промыслов красных“.

Но Волька её уже не слышал, увлекаемый от дома разнеженной развратными надеждами вульгарной девицей. И всё это случилось ещё до похода в Сосновники.

II

„Ка-аа-мнии летя-аат м-мима-аа… А-аа ко-лл-лии по-ппаст-ти, т-тт-аа-к в б-ббаа-рр-абан-н“.

Целое лето Бабушка кормила нас легендами о славном Императоре Чу. О том, как „не снимал он во сне башмаков, лишь потому, что цвета они были красного, угодного Богам“. Оттого и правил крепко да народу был угоден, что единственно, по нраву пришлись Богам башмаки его». Вообще, Ба послушать, так до самого нашего околотка в стародавние времена Императорский Двор простирался. До того лишь места, где раскинулось дерево мирабели. И добавляла суетливо, озираясь по-сторонам: «Оно потому так и вымахало, что вскормлено кровию бойцов. Так и есть. Цзы Жань… Цзы Жань… Всё из-за Великой Естественности». А мы, дети, доверчиво кивали. Проверишь разве? Может, и правда всё так и было…

Время, свободное от того, чтобы возделывать наше пластилиновое сознание, Бабушка отдавала умащиванию огорода. До изнеможения, до последних уползающих за горизонт членистоногих лучей, что искоса посматривали за её трудами откуда-то исподлобья Небес. Несмотря ни на что, огородец был скуден. А Ба ворчала под нос: «Прочь, Бездетные! Соглядатство ни к чему ваше…» — и грозила светилу пальцем. Но слива и впрямь была хороша, только она казалась вещью-в-себе и бабушкиных забот чуралась.

«Ба, ну чего ты так много работаешь», — приставали мы с Лёнчиком: «Всё равно ведь ничего не растёт…»

На что она как-то раз предложила сыграть в Следы. «Ага! Давай, давай!» — зашумели мы наперебой с Лёнчиком, подавив в себе недоумение: «А как это?..» Позднее оказалось, что в Следы играют даже Боги, но какое это имело значение тогда…

«Ступайте босыми ножками по земле. Чьих отметин отсюда до сливы больше окажется — тот и выиграл».

Тут уж мы с Лёнькой пыжились как могли. А как дошли до дерева, Бабушка, вместо того чтобы считать ножки-печатки, пригнувшуюся ветку отчленила да и замела всё одним махом: «Яхх-хии!..» А во мне вдруг что-то сжалось: «И не жалко ей…»

«Ну, — говорит, — победило Древо Судеб». Мы так и сели. А Ба возьми и скажи: «Из двух Противников порою Третий победителем выходит, со своей потаённой Игрой» — и улыбнулась так: хитро-хитро, одной головой наклонённой. А глаза пус-ты-ыы-е… — опять на своего Бога любуется. А мне подумалось, каким-то нехорошим предчувствием: «Выпьет он из неё всю кровь…» А в голове юлил навязчивый волчок: «…Боги просто так на землю не сходят…»