Вернувшись домой, она первым делом проверила, на месте ли зеркала, и только после этого пошла разогревать ужин. Своего первого в жизни свидания она не ждала так, как наступления ночи. Тогда у нее пела душа, и сердце замирало в ожидании чего-то светлого и небывалого; того, что должно внести в детскую жизнь яркие взрослые краски – сейчас же душа была совершенно ни при чем. Ныло тело, желавшее вновь получить не какие-то доселе неизвестные, а вполне реальные, уже прочувствованные накануне ощущения, и это гораздо серьезнее, потому что душа – субстанция, рожденная в глубинах разума, и ее всегда можно сломить, заставив подчиняться его воле. На вопрос «любит – не любит» всегда можно заставить ее дать необходимый ответ. Если, например, долго и вдумчиво объяснять, что некто плохой и его не надо любить, то она, в конечном итоге, ценой многих переживаний и слез, согласится с этим, но телу безразличны моральные и житейские философизмы – оно существует само по себе, и разум не в состоянии управлять физическими желаниями; его нельзя заставить хотеть или не хотеть, в отличие от души.

Часы показывали десять, когда Валя решила, что ожидать второго пришествия лучше не в халате с журналом в руках, а лежа в постели, уже готовой к встрече с неведомой силой, покорившей ее. Она разделась, любовно оглядев себя в зеркало. Подсознательно она, может быть, даже делала это для Него, чтоб Он увидел ее всю из своего зазеркалья. Подумала, что последний раз так придирчиво разглядывала себя обнаженную еще в юности, когда у нее только начинала расти грудь. Потом это занятие почему-то стало казаться ей непристойным. (Может, в этом сказалось влияние родителей, воспитанных в эпоху социализма, когда считалось допустимым обнажаться только в темноте с совершенно конкретной целью или в бане, а все остальное – буржуазные извращения, недостойные советского человека). Она всегда свято следовала наставлениям, один-единственный раз, совсем недавно, решившись сбросить маску, потому что чувствовала – если остаться прежней, муж исчезнет не на неделю или две, а навсегда, ведь все, что не решается позволить себе она, ему запросто предоставят другие. Единственный раз она стала собой… правда, получила взамен то, что получала и всегда – ни больше, ни меньше. А вчера она ничего такого не делала – ей же подарили то, о чем она не могла и мечтать, ведь любая, самая фантастическая мечта основывается на наших знаниях, увеличивая их в сотни раз, доводя до выходящих за рамки возможного, форм и размеров.

Валя провела руками по груди, животу, опустилась еще ниже, заведя ладони между ног… При этом зачарованно смотрела в зеркало, словно ожидая, что Он явится немедленно, вняв ее призыву. Но в зеркале отражалась лишь полочка для обуви, выглядевшая уродливым безумием на фоне ее желаний; и еще женщина с растрепанными волосами, раскрасневшаяся, с приоткрытым ртом, ласкающая свое собственное тело.