Ира быстро нарисовала на куске брынзы знак бесконечности и ткнула в него кончиком ножа.

– Я понимаешь, – Оана кивнула, – нет. Ведь горы не… – она показала на лежащую на боку восьмерку, – и энергия тоже не…

– Не безгранична, – подсказала Ира.

– Да.

– А Нику?

– Нику нет. Нику просто жить. Это мой дом. Здесь жить мой папа, мой… перед-папа. Здесь нет война. Здесь нет, как Бухарест – здесь наши горы. Нику приходить. Мне… я одна делать все много. Плохо, да?.. Он работать. Он мужчина, понимаешь?

– Понимаю. А просто детей вы можете иметь?

– Что «просто детей»?

– Просто. Ты и Нику.

– Да.

– Они тоже будут фантомы?

– Нет, они просто дети. Я сейчас просто женщина. Он просто мужчина. Почему фантомы?

– А… – Ира не знала, как спросить попонятнее, – а когда ты будешь фантом, тогда твои дети будут фантомы?.. Потом. Ты – мертвая. Ты – фантом. Твои дети, кто?..

– Они всегда, как я. Это закон. Это правильно.

В дверь неожиданно просунулось заспанное лицо Нику. Он удивленно посмотрел на суетившуюся у стола Иру. Оана со смехом начала что-то объяснять ему, и Ира отключилась от недоступного ей разговора. Ее голова переполнилась собственными мыслями, но сумбура, который возникает от обилия новой информации, как ни странно, не возникло – наоборот, все как-то сразу упорядочилось, делая понятным многое из того, что раньше казалось сверхъестественным. Александр Балабан перестал быть страшной тайной. Оказывается, в некотором роде, он сам жертва обстоятельств, нуждающаяся в помощи.

…Интересно, – подумала Ира, – почему он никогда не пытался соблазнить меня? Откуда он мог знать, что детей у меня быть не может, и поэтому не стоит расходовать на меня свою энергию?.. Но, с другой стороны, сколько он истратил ее, чтоб обрушить потолок… Может, у него просто любовь, большая и чистая? – она улыбнулась собственным мыслям, – нет, конечно, так не бывает. Во всем есть скрытый смысл. Наверное, ему надо, чтоб я приехала сюда. Наверное, он знал, что на Диму надеяться нельзя… А, может, все между нами было, только я этого не чувствовала?..