Витус смотрел, с каким менторским видом Алекса читает этот исторический курс и думал: …Да пусть они все провалятся – царицы вместе с фараонами, пирамиды… пусть Нил повернет вспять, только б понять, как моя жена могла решиться на измену! Значит, я не обладаю никакими способностями, если не почувствовал этого; не смог предугадать и предотвратить…

– Отвлекись, – сказала Алекса сочувственно, – я тебе дело говорю, а ты думаешь о ерунде. Ты должен вернуть все на свои места и сделать так, чтоб хетт, плывущий вместе с парикмахером, никогда не стал фараоном.

– А?.. – мысли Витуса, словно пружина в заводной машинке, начали раскручиваться, возвращаясь к исходной теме, – а что ж вы, такие могучие, не можете этого сделать? Устройте бурю…

– Ребята, – Алекса весело рассмеялась, отгораживаясь от Витуса ладонями, – решайте свои проблемы сами. Ты знаешь, сколько на земле происходит всего, что надо подправить, чтоб человечество выжило; того, что наворочали подобные тебе и Великому Магу города Фивы. Мы разорвемся на кусочки, гоняясь за подобными мелочами. С Магом, да, мы разберемся сами, потому что тебе это не под силу, а с хеттом и царицей… Это станет твоей платой за то, что мы сохраним тебе жизнь, несмотря на вторжение в запретные сферы. Согласен с такими условиями?

Витус пропустил слова про „жизнь“, решив, что они слишком не вяжутся с „естественным ходом событий“, столь любимым Алексой, и подумал, что, тем не менее, выбор у него не велик – решить проблемы, либо с женой, либо с хеттом и Анхесенамон. А чужие проблемы всегда решать проще, чем свои собственные.

– Хорошо, – сказал он, – только объясни, что я могу сделать, если присутствую там лишь в виде непонятного светящегося диска? Если я бестелесен и бессилен; если…

– Хватит, – оборвала Алекса, небрежно махнув рукой, – все у тебя будет. Отправляйся, пока корабль Синатхора не прибыл в Фивы. Исправь ошибку Великого Мага, а мы исправим твою.

Витус не успел не только ничего произнести в ответ, но даже привстать, как вдруг ощутил, что плавно опускается на что-то теплое и достаточно мягкое. Все произошло мгновенно – не было ни бешеного мерцания огней, ни какофонии звуков, а просто пальцы глубоко ушли в известковую пыль, и рядом возникла каменная глыба, укрывавшая Витуса своей тенью, как крылом фантастической птицы.