Витус поднялся и понял, что нога больше не болит. Прямо перед ним раскинулась деревня, состоявшая из множества глинобитных домиков, которую он видел издали, еще являясь „светилом“. За ними блестела спокойная гладь реки; за спиной находился храм, под стенами которого ему довелось очнуться.
С высоты Нил казался намного уже – сейчас же он предстал могучим и спокойным (немудрено, что египтяне считали его одним из богов). На противоположном берегу жил своей жизнью город живых, над которым возвышались гигантские стелы Карнака. Немного правее Витус видел дворец Анхесенамон, с колоннами, над которыми висел всего несколько часов назад, наблюдая за чужой жизнью. Теперь здесь его жизнь и к подобной мысли необходимо привыкнуть, как бы дико это не выглядело.
уВитус решил сначала посетить деревню, чтоб попытаться выяснить, кем же является, исходя из своего одеяния – возможно, к нему станут обращаться как-нибудь по-особенному. Он дошел до крайнего дома и через дверной проем увидел массивный позолоченный гроб на ножках в виде львиных лап. Рядом с ним лежали инструменты; здесь же стояли миски с едой, валялись куски лепешек, пустой опрокинутый сосуд. Такая бесцеремонная смесь жизни и смерти отталкивала – ему представились тупые примитивные работяги, от которых вряд ли возможно почерпнуть что-то полезное, и он пошел дальше.
Из следующего дома исходил весьма неприятный запах, однако Витус все же решился заглянуть внутрь и увидел, что два человека стоят над лежащим на циновке обнаженным трупом мужчины. Один держал в руках трубку, вставленную в задний проход трупа, а другой осторожно вливал в нее жидкость, похожую на масло. Рядом стояла ванна, в которой плавал еще один труп. Витус почувствовал, как мерзкий комок пытается подняться к самому горлу. Если б он перед этим что-нибудь съел, комок наверняка б вырвался наружу. Нет, заниматься бальзамированием – это явно не его ремесло.
После того, как он отдышался и отошел от ужасного дома на приличное расстояние, мысль о еде сделалась более конкретной.