— Вот это поворот, — сказал Клыков, а потом, уже громко, чтобы на вышках услышали. — Вы спускайтесь, спускайтесь. Бросайте оружие, и по одному ко мне…

— Эх, — попенял я Степану, — опоздали вы. Такое веселье пропустили…

А сам с детской обидой подумал, что все мои усилия теперь обесценились — парни бы приехали на броневике, и всё без меня и моих зверей порешали. Надо было лишь немного подождать. У меня ещё хватило сил бросить вслед уходящей волчьей стае: "спасибо, братки!", а потом в глазах потемнело и я осел на землю.

* * *

— Сволочи, — Клыков, сжимая кулаки, щерился на Слегу, — сволочи! Я ж вас к стенке… я ж вас голыми руками…

Дружинники уложили на мокрую траву тела казнённых товарищей и бойца, погибшего во время недавнего штурма участка. Ещё четверо — трое граждан и один барачник — разметались на мокрой земле поодаль. Их нашли возле правления, там, у стены они лежали с перерезанными глотками.

— За что? — поинтересовалась Ольга, мрачно глядя, как дружинники бережно, стараясь выбрать место посуше, укладывают тела друзей, и заботливо накрывают покойников отобранной у барачников одеждой.

— Удрать хотели, — хмуро пояснил Слега. — К вам уйти. С оружием. Да словили мы их. Вот, значит, за дезертирство, по законам революционного времени и вздёрнули.

— А этих? — Ольга кивнула на четыре трупа. — Тоже по закону?

— Конечно, — подтвердил барачник, — мы ж не беспредельщики. Эти трое — мародёры, пытались из больницы лекарства украсть. А вон тот, наш, видно, лишнего перебрал. Не знаю, что ему примерещилось, а только начал из автомата палить, чуть Пасюка не пришил. Пулю для таких жалко, а виселица оказалась занята. Вот и…

— Ясно, — мрачно сказал Клыков, — И где же Пасюк? Ещё не сдался? Лично повешу гада. По закону революционного времени! Слега, мы заходили в общежитие. Скоро там начнут умирать. Стариков-то за что?

— Их-то? Они сами почему-то мрут. Тяжёлых из больницы туда перевели, чтобы, значит, место не занимали, а они помирать начали. Мы ж не звери, кого могли, подлечили…

— И много умерло? — спросил я.

— С утра было пятеро, а сейчас и не знаю.

— Понятно, — равнодушно сказал я, сил для переживаний не осталось. — Значит, что делать? Значит, живых надо в больницу, а мёртвых похоронить. Асланяна бы сюда, чтобы копал могилы, глядишь, и понял бы, что натворил. Нет здесь Асланяна, придётся, Слега, тебе. Бери дружков, и вперёд. А к больным ведите врачей. Надо спасать.

— И чего стоим?! Приказов не слышим?! — заорал Степан, вертя в ладони нож. — Слега, чтобы через полчаса все барачники, как на параде, стояли перед участком.